Не успели машины выехать с подъездной дороги аэропорта на
ведущее к городу шоссе, как пришлось остановиться: посреди проезжей части стоял
бульдозер, вокруг которого суетилась группа работяг в оранжевых спецовках.
Макс насторожился: ситуация очень напоминала нападение на
банковский автомобиль в Берне в 1989 году, когда грабителям, переодетым
дорожными рабочими, удалось похитить десять миллионов швейцарских франков.
Надев бронежилет и проверив револьвер, Макс вышел из машины
и, сохраняя безопасную дистанцию, попробовал разобраться в положении.
Оказалось, что бульдозер просто заглох посреди дороги и рабочие теперь
традиционно русскими способами — при помощи лома и мата — пытаются убрать его с
пути.
Макс подумал, что за время его отсутствия Россия совершенно
не изменилась, и принял решение вернуться назад, к аэропорту, и ехать в город в
объезд, другой дорогой, потому что своими методами дорожные рабочие провозятся
с бульдозером до утра. Однако как только его машины исчезли за поворотом,
бульдозер чудесным способом завелся, освободив проезжую часть.
И через несколько минут по этой дороге проехал от города еще
один бронированный автомобиль, который из-за искусно организованной уличной
пробки опоздал к мюнхенскому самолету, а благодаря вовремя заглохшему
бульдозеру не встретился на шоссе с Максом.
Макс ехал по улицам родного некогда города, сжав зубы.
«Вот оно, — думал он, — вот оно, начинается.
Начинается идиотское чувство радости при встрече с Родиной».
Он усмехнулся: даже в мыслях слово «родина» получалось с
большой буквы, как учили в первом классе: Родина, Ленин, Партия...
Впрочем, слово «партия», кажется, писали тогда с
маленькой... Макс забыл. Он для того и покинул эту свою, с позволения сказать,
родину, чтобы забыть. Ему никогда не снились ни детство, ни ленинградские белые
ночи, даже мать ему не снилась.
И вот оказывается, что ничего он не забыл, просто
воспоминания эти ушли глубоко в подкорку и теперь вылезли наружу, как городской
кот, привезенный на дачу, вылезает из своей корзинки: «А что? А как здесь,
оказывается, славно... Помнится что-то по прошлому году... А я еще ехать не
хотел, в машине капризничал...»
Макс с душевным трепетом глядел из окна машины на
обновленный, но все такой же родной и незабываемый город, на прямой как стрела
Московский проспект, на дома, отражающиеся в Фонтанке, на преображенный Невский
и, наконец, на Дворцовую площадь, с детства казавшуюся огромной и сейчас не
обманувшую его ожиданий.
Они с матерью жили в Апраксином переулке в огромной
коммунальной квартире, и в детстве он, Макс, который не носил еще тогда
дурацкого имени Макс, а был просто Максимом Беловым, проводил время у речки.
Летом ловили мелкую рыбешку для кота Робсона, который был назван так в честь
знаменитого прогрессивного негритянского певца, потому что был угольно-черен,
имел только белые носочки на лапах.
Зимой же бегали по льду на ту сторону, и однажды они с
соседским мальчишкой Ленькой провалились в чуть затянувшуюся ледком прорубь.
Ленька был в тяжелом зимнем пальто, он быстро пошел ко дну и утонул бы, если бы
Максим не вытащил его за воротник. А мама тогда, увидев их мокрыми и сообразив,
что случилось, страшно побледнела и схватилась за сердце.
У нее было больное сердце, а Максим ничего не знал. Она
никогда не жаловалась и очень много работала. Они жили вдвоем, хотя отец у
ребенка был, и даже фотография его висела на стене. Раз в год он появлялся и
приносил грошовый подарок на день рождения. Алименты тоже были мизерными.
Макс понял это задним числом, — рассказала соседка
после маминой смерти. Оказывается, отец очень просил маму, чтобы она не
подавала на алименты официально, а сам каждый месяц присылал по почте гроши,
хотя работал каким-то начальником и зарплата у него была более чем приличная.
Мать из гордости молчала, а сама работала машинисткой и все время брала работу
на дом. Максим помнит, как в детстве засыпал под стук пишущей машинки.
Мама умерла, когда до диплома ему оставалось три месяца —
надорванное сердце не могло больше работать. — Она просто присела на диван
и больше не встала.
Максим был в шоке. Отец на похороны не пришел.
Ребята из института помогли с дипломом, а после все как-то
разбежались, и Максим от лютой тоски и вины перед матерью загулял.
Он пил с какими-то случайными собутыльниками, и однажды
из-за жуткого пьяного дебоша в ресторане всю компанию забрали в милицию.
Максим этого не помнит, но, очевидно, в пьяном угаре он
назвал в милиции фамилию и адрес отца. Наутро отец приехал сам, заплатил штраф.
Максим навсегда запомнил тот взгляд отца — ненавидяще-презрительный. Отец
проговорил отрывисто, чтобы Максим больше не смел нигде упоминать об их
родстве, иначе он сотрет его в порошок. И все, больше для сына у него не было
никаких слов.
От злости Максим протрезвел и даже нашел в себе силы бросить
пить. Он устроился на работу в какую-то заштатную контору — больше никуда не
брали.
Он всегда любил лыжи, даже бегал за сборную института. И
однажды, когда он шел не спеша по лыжне до Зеленогорска, ему пришла в голову
мысль о побеге. А что, на лыжах он чувствует себя прекрасно, пройти за день
пятьдесят километров ему ничего не стоит. Нужно только тщательно продумать
маршрут...
Терять ему нечего. Скучная работа, комната в коммуналке.
Друзья переживут, любимой девушки у него нет. Из близких родственников никого
не осталось. Что касается отца, то он это заслужил. Ох как полетит папочка со
всех своих постов, когда сыночек сделает ноги за кордон! Ох как поваляют его
органы мордой об стол! И поделом ему будет! Но, как говорится, сейчас не
тридцать седьмой год. Ну, уволят папулю, ну, пенсии персональной не дадут, но
не посадят же! Пусть на даче выращивает цветочки и думает о собственном
поведении.
Воспоминания проносились в мозгу со сверхсветовой скоростью.
Наконец Макс опомнился: «Кретин! Ты же на работе! Немедленно возьми себя в
руки!»
Усилием воли он отогнал от себя призраки прошлого и
сосредоточился на деле.
Доехать до центра города удалось без пробок и задержек.
Броневик остановился перед служебными воротами Эрмитажа, водитель взял
документы и пошел разбираться с охраной. Макс вышел из «мерседеса» и поглядел
на часы. Наиболее рискованная часть операции подходила к концу. Чаще всего
попытки похищения происходят именно при перевозке больших ценностей, в дороге,
где невозможно так тщательно организовать охрану, как в стационарном хранилище.
Но кажется, на этот раз все обошлось.
Однако где застрял этот чертов шофер?
Макс снова взглянул на циферблат. Парень отсутствовал уже
минут десять. Конечно, это — Россия, Макс еще не забыл, как медленно здесь все
делается, однако он встревожился и подошел к охраннику возле ворот.
— Куда ушел наш шофер? — спросил он парня в
камуфляже. — Почему нас так долго не пропускают?
