— А я, по-твоему, взял колье у Зарудного из чистого
интереса? — разозлился Маркиз. — Приключений мне, видите ли, мало
было на собственную голову... Нет, милая, интерес тут ни при чем, это работа!
— А моя работа — здесь! — отрезала Ольга и
отвернулась к зеркалу.
— Ты, как выражался мой дедушка, хочешь и на елку
влезть, и задницу не уколоть! — рассердился Маркиз. — Так не бывает.
— Послушай, — снова повернулась к нему
Ольга, — это не обсуждается. Расстанемся по-хорошему, мне скоро на выход.
Да и ты зря тратишь время.
— Разумеется, — буркнул Маркиз, — ты не
маленькая, знаешь, что делаешь.
— Оленька, — донеслось из коридора, — на
выход!
Маркиз встал и вышел, не обернувшись.
Часом раньше в квартире старого скупщика раздался звонок
мобильного телефона.
Кузьмич, услышав, отчего-то заторопился, пробежал коридор и
чертыхнулся, наступив в темноте на какого-то кота. Кот зашипел, блеснул
зелеными глазами и пропал в дебрях квартиры.
У себя в кабинете Кузьмич долго искал затерявшийся в грудах
вещей мобильник, но тот звонил и звонил. Кузьмин наконец отыскал телефон под
персидским ковриком семнадцатого века, который принес ему недавно вор по кличке
Сверчок, ограбивший квартиру вдовы профессора-востоковеда.
— Хм, — раздалось на том конце линии, и Кузьмич
сразу же понял, кто с ним сейчас будет разговаривать.
Ноги его подкосились, в горле отчего-то пересохло, он присел
на стул и приготовился к неприятному разговору. Звонил, несомненно, Зарудный.
— Я недоволен, — начал он без всякого
предисловия, — вы гарантировали, что с вашим человеком все пройдет как по
маслу, что с ним не может быть никаких накладок.
— Я был уверен, — пробормотал Кузьмич, — он
просто вынужден был согласиться на мое.., на ваше предложение.., ему ничего
больше не оставалось.
— И тем не менее он отказался, — констатировал Зарудный. —
Таким образом вы допустили утечку информации.
— И ваши люди тоже, — буркнул Кузьмич, который
сообразил, что Маркизу удалось уйти живым от посланной погони.
— Да, он оказался весьма проворным.
И голова у него отлично соображает, а главное — быстро.
— Я же говорил, — осмелился вставить Кузьмич.
— Конечно, его устранение — это вопрос времени, —
продолжал Зарудный спокойно, — но дело в том, что, во-первых, времени
очень мало, а во-вторых, может просочиться информация об этом деле, а это
недопустимо. Так что ты, Кузьмич, очень меня подвел.
В голосе Зарудного появились человеческие нотки, и от этого
Кузьмич еще больше испугался.
— Отчего вообще ты остановил свой выбор на этом...
Маркизе? — спросил Зарудный.
— Вы сказали, что нужен ловкий, сообразительный
человек, мыслящий не совсем традиционно, — вздохнул Кузьмич. — Сами
знаете, что сейчас происходит в городе. Все бандитские группировки заняты друг
другом. Потому что эти.., златолицые, как их называют, в масках и с мечами,
рубят ихнюю братию на капусту почем зря.
— Слышал, — усмехнулся Зарудный. — Дело
доходит до абсурда. Братки сидят по домам и шепотом пересказывают друг другу
леденящие подробности. Мистики в этом деле наворочено — жуткое дело! В церковь
стали бегать...
— А отрубленных голов так и не нашли, — подхватил
Кузьмич. — Сами посудите, можно ли к ним сейчас обратиться для серьезного
дела? А Маркиз — сам по себе человек, всегда один работает.., ну, берет
напарников, когда нужно. И тут как раз такое совпадение случилось, что колье он
взял...
Кузьмич просто физически ощутил, как на том конце линии
Зарудный озверел.
— Мне не нравятся совпадения, — прорычал он.
— Что делать, — по-стариковски вздохнул
Кузьмич, — уж не обессудьте, но больше никого предложить не могу.
— Значит, все-таки Маркиз... — протянул
Зарудный. — Ну ладно, найдем, чем заставить... К вечеру человека за колье
пришлю.
* * *
Надежда Николаевна проводила тетю Васю до отдела искусства
Древнего Востока и оставила там. Она решила, что заслужила немного времени для
спокойной прогулки по Эрмитажу. Все было на месте, все такое привычное, с
детства знакомые экспонаты.
Надежда в который раз возблагодарила Бога, что ей повезло
родиться в большом городе, да не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге, где есть
такой замечательный музей, как Эрмитаж. Она зашла в зал, где стояли знаменитые
часы-павлин, и полюбовалась из окна на очаровательный висячий сад. На уровне
второго этажа была насыпана земля и росли цветы и настоящие деревья. Из других
окон была видна Нева, обычно свинцово-серая, но сегодня в ней отражалось синее
осеннее небо.
Надежда постояла немного у окна, вздыхая и скучая по мужу.
Отчего они никогда не ходят вместе в Эрмитаж? Ему вечно некогда, он все время
работает. Конечно, сейчас жизнь такая, что без работы не проживешь, но вот она,
Надежда, вроде бы и работает не так много, а времени у нее вечно не хватает.
Так что надо еще спасибо тете Васе сказать, что вытащила ее, Надежду, в
Эрмитаж.
Надежда вспомнила про тетю Васю, охнула и заторопилась на
третий этаж, где в зале с ассирийскими экспонатами они договорились встретиться
с теткой.
— Надя! — окликнула ее тетя Вася в зале испанского
искусства.
Надежда с ходу пролетела ползала, притормозила у двух
апостолов Эль Греко, которые укоризненно глядели на нее со стены, и обернулась.
Тетя Вася сидела на бархатном диванчике и выглядела не то
чтобы присмиревшей, но какой-то тихой. Не было грозного огня в ее глазах,
пенсне не сидело на носу, а тихо висело на шнурочке, и она совсем не была
похожа на Станиславского. Надежда поняла, что тетка очень устала. Утомленная,
очень старая женщина...
— Тетя Вася, вы как здесь? Решили свои проблемы?
— А нет никаких проблем пока, — улыбнулась
тетка. — Выставка приедет через два дня, хотела я походить по Эрмитажу,
вспомнить, да вот что-то утомилась...
— Может, вам плохо? — забеспокоилась Надежда.
— Пойдем-ка мы на воздух, — сказала тетя
Вася, — только хорошо бы где-нибудь чайку выпить.
Они устроились тут же, в кафе на первом этаже. Тетя Вася
медленно прихлебывала чай и невидяще смотрела перед собой, потом тихо
заговорила:
— Я жила на Васильевском острове, преподавала в
университете, писала книгу об ассирийской космогонии классического периода,
казалось бы — какое отношение ассирийская космогония имеет к политике?
Но один бездарный доцент, от чьей теории я не оставила камня
на камне в своей работе, написал на меня донос. Якобы я в своих исследованиях
сошла с рельсов классового подхода, отклонилась от марксистских научных
методов.., короче, я еще очень легко отделалась, мне дали всего пять лет.
Видимо, сказалось то, что Ассирия вряд ли засылала к нам своих шпионов.
