После длинноволосый произнес много совсем непонятных слов и
насыпал на стол еще травы. Дым, поднимавшийся от золоченого стола, стал
зеленоватым.
— Приди, о Ламашту! — громко выкрикнул
длинноволосый, и все остальные, как один человек, крикнули за ним:
— Приди, о Ламашту!
И Слава Таракан кричал вместе со всеми, он почувствовал себя
одним из этих людей, и ему хотелось остаться с ними навсегда, стать таким же,
как они...
— Приди, львиноголовая! — вскрикнул жрец, и
остальные повторили за ним, как эхо:
— Приди, львиноголовая!
И вдруг под сводами пещеры раздался страшный и грозный
звериный рев, одновременно унылый и злорадный. От этого рева кровь заледенела в
жилах, волосы на голове зашевелились, сердце забилось как бешеное. В этом реве
слышались жестокость и коварство, злоба и неутолимый голод хищника. Переходя в
утробное рычание и страшное, тоскливое мяуканье, рев этот начал понемногу
затихать, как будто издававшее его чудовище удалялось, спускалось в породившие
его глубины преисподней.
— Великая не хочет подняться к нам! — закричал
жрец, когда затихли последние отзвуки рычания. — Она ушла, спустилась в
глубины своего подземного царства, в свои темные чертоги! Львиноголовая не
хочет прийти в наш мир! Мы не угодили ей! Чего ты хочешь, о великая черная мать,
скажи своим детям?
С этими словами жрец подбросил новую щепотку травы в тлеющую
на золотом столе горку. Поднимающийся к потолку дым пожелтел, стал золотистым,
сгустился местами, будто обрисовав очертания женского тела...
Плотнее и гуще становились клубы золотистого тумана, и
наконец нельзя уже было сомневаться: дым оформился в подобие золотой женской
фигуры с львиной головой на плечах.
В святилище стало необыкновенно тихо, и в этой тишине как
гром прозвучали слова жреца:
— Великая желает, чтобы ее древнее золотое изваяние
заняло подобающее ему место в нашем храме! Только тогда, когда мы найдем
древнее изваяние и принесем его в храм, только тогда львиноголовая Ламашту
одарит нас своими милостями, только тогда она обрушит свой ужасный гнев на
наших врагов!
* * *
— Вот теперь ты знаешь об этом деле столько, сколько
я. — Маркиз отодвинул пустую тарелку. — Спасибо, все было очень
вкусно.
— Это полуфабрикаты, — отмахнулась Лола, — я
ничего не готовила, только разогрела.
Она отвернулась к кухонному столу, чтобы заварить чай.
Кухонька была крошечной, вообще вся квартирка была
крошечной, но очень уютной.
Лола привела сюда Маркиза часа два назад.
Он сказал, что ему нельзя появляться у себя дома — могут
найти. И вообще, им нужно было посидеть и спокойно поговорить. Лола сказала,
что квартиру эту она снимает.
Тихонько урчал холодильник, Маркиз прихлебывал горячий,
хорошо заваренный, ароматный чай и исподтишка поглядывал на Лолу. Она уверенно
и привычно двигалась по кухне.
— Ты что, умеешь готовить? — спросил он.
— Конечно! — улыбнулась Лола. — И очень
люблю. Но делаю это крайне редко — времени нету.
Ему захотелось узнать, чем же она так занята, ведь для своих
операций он отвлекал ее не больше одного-двух раз в неделю. Но сейчас было не
время.
— Вот что, милая, — начал он совершенно другим,
очень серьезным тоном, — нам нужно расстаться. Думаю, что ты не будешь
представлять для них интереса без меня.
— Я — твой равноправный партнер, — обиженно
проговорила Лола.
— Это было раньше, — мягко возразил Маркиз. —
Мы славно с тобой поработали, и я очень тебе благодарен.
Лола вскинула на него глаза, удивленная странной мягкой
интонацией.
— Свою благодарность ты выражал в денежном
эквиваленте, — заметила она, — я вполне довольна нашим
сотрудничеством.
— На этом оно заканчивается, — твердо сказал
Маркиз. — Видишь ли, глупо было бы думать, что те, кто за нами охотится,
хотят отомстить по приказу Зарудного за кражу колье. Вернее, не глупо, а
слишком самонадеянно. Нет, коль уж они так серьезно настроены, что привлекли
столько народа, чтобы поймать и убить нас, то дело касается кражи этой
несчастной статуэтки.
Деньги огромные, а поскольку я отказался, то следует срочно
заткнуть мне рот.
— Ты сам себе противоречишь, — сказала
Лола. — Хотели взорвать машину, где мы ехали бы вместе. И киллер стрелял в
меня.
Маяк подсунули мне еще до того, как ты вышел от Кузьмича.
Нет, они начали следить за нами гораздо раньше, думаю, что колье тут ни при
чем.
— Как это ни при чем? — возмутился Маркиз. —
Ведь про ассирийскую статуэтку мне стало известно от Кузьмича, когда я принес
ему колье!
— Все сходится на Кузьмиче...
— Ладно, нам больше не нужно об этом думать, —
решительно сказал Маркиз, — нам нужно убираться из этого города как можно
скорее!
— Я не могу. — Лола отвернулась к окну.
— Не валяй дурака! — вскричал Маркиз. — Дело
идет о жизни и смерти! Ты должна уехать хотя бы на несколько месяцев;
В комнате зазвонил телефон. Лола сорвалась с места и
побежала отвечать. Маркиз, не долго думая, неслышно поднялся и подкрался к
плотно закрытой двери.
— Да, — отвечала Лола по телефону, —
разумеется, буду. Как обычно.
Когда она вернулась, Маркиз спокойно допивал остывший чай.
— Я ухожу, — он вышел в прихожую, — вернусь
через полтора часа с машиной. Ты должна быть готова. Вещей бери немного, а денег
— побольше. Я вывезу тебя из города, а там уж сама езжай куда хочешь. Поняла?
— Поняла, — ответила Лола покорно.
— Будешь готова?
— Буду.
«Врет, — понял он, заглянув ей в глаза, — ох уж
эти бабы! Одна морока с ними».
Маркиз вышел из парадной. Был ранний сентябрьский вечер. На
детской площадке прочно обосновались дети. Старушки оккупировали все лавочки.
Маркиз отошел чуть в сторону от подъезда и скрылся за высокими кустами, с
которых еще не облетела листва. Он достал сигареты и сделал отрешенное лицо. Подозрений
у прохожих и старух он не вызовет — стоит просто одетый парень, может, девушку
ждет, а может — собутыльников. Кому какое дело, если он ведет себя, тихо и не
ломает зеленые насаждения?
Маркиз был очень сердит.
«Какая дура! — ругал он Лолу. — У нас на хвосте
висят очень опасные люди, сегодня два раза уходили от верной смерти, а она,
видите ли, не может уехать! Что у нее — хахаль, семеро по лавкам или
престарелая тетя в больнице?»
Самое умное было бы плюнуть на девчонку и уходить, но Маркиз
решил немного подождать. Если Лола выйдет, он проследит за ней и выяснит, кто
же она такая. Потому что, поразмыслив, Маркиз сообразил, что все, что он знает
о ней, — не правда. И вовсе она не Лолита, и не Писаренко, и квартиру эту
она не снимает. Кто же будет устраивать такой уют в снятой квартире? И ремонт
там хороший, денег стоит. Если только это все не оплачивает любовник. Вот тогда
Маркиз со спокойной совестью оставит Лолу, а сам даст деру. Пускай о ней хахаль
заботится!
