«Год, только год, – говорила себе Ирина, – я буду
заниматься этим только год. Если по прошествии года ни одно издательство не
согласится напечатать мои романы, я все брошу, уверюсь, что я полная
неудачница, и пойду работать куда угодно, хоть к Жанке бумажки перебирать, или
в регистратуру в районной поликлинике, или вообще в ларек».
Настроение было препоганое, тем более что наступила зима, а
зима в городе Санкт-Петербурге – самое отвратительное время из-за сырости и
частых оттепелей. И однажды, когда Ирина брела в сумерках по улице, внимательно
глядя под ноги, чтобы не угодить в лужу, она налетела на Женьку Корабельникова.
Женька был давнишним, еще институтским, приятелем ее мужа,
но в последнее время они не встречались, потому что муж, даже когда приезжал в
Россию, не поддерживал связей со старыми друзьями, он хотел поскорее забыть
все, что оставил здесь, и стать настоящим англичанином. «Если бы не
дети, – с грустью думала Ирина, – он бы в этом преуспел».
Женька мало изменился, только потолстел. Они ужасно
обрадовались друг другу, и Женька уговорил ее зайти в маленькое кафе
поблизости. За столиком при мягком свете Женька присмотрелся к Ирине
повнимательнее, и взгляд его изменился, стал более мужским, что ли.
– Ты хорошо выглядишь, – полуутвердительно сказал
он. – Чем занимаешься?
– Так, по-разному, чем придется.
Они поговорили о детях, перебрали общих знакомых. Женька
рассказал, что работает тоже где придется, пишет статьи в газеты, ведет рубрику
«Книжные новинки» и «Видеообзор» в одном журнале, подвизался даже на радио –
словом, в каждой бочке затычка.
– Знакомых у меня полгорода, как где что подвернется –
я тут как тут! Иначе в наше время нельзя!
– А ты знаешь такого? – Ирина назвала фамилию
автора заинтересовавшей ее статьи про книжный рынок.
– Ты будешь смеяться, но это я и есть, – грустно
усмехнулся Женька, – пишу под псевдонимом, чтобы не примелькаться.
– Вот это да! – восхитилась Ирина. – Женечка,
да ты умница!
Она поколебалась немного, а потом рассказала Женьке всю свою
неудачную эпопею с издательствами. Она сказала, что история эта произошла с ее
близкой подругой, и постаралась, чтобы в голосе ее не звучала излишняя
заинтересованность.
– Слушай, мать, твоей подруге нужен литературный
агент! – заявил Женька, внимательно выслушав Ирину. – Не смотри так
недоверчиво, во всем мире так делается, и у нас потихоньку внедряют. У агента
должны быть связи с московскими издательствами. А тут она пропадет. Эта
«Кириллица» – полный кошмар, народу там чуть не полтыщи работает, вот они и
имитируют трудовую деятельность, чтобы никого не сократили. Таскают рукописи из
кабинета в кабинет, а денег у них мало, зарплату все время задерживают.
– Чувствовала я, что там что-то не то, – задумчиво
проговорила Ирина.
– Я тебе дам телефон одного парня, вечером позвоню. Он
все сделает, но берет пятнадцать процентов с гонорара.
– Это много?
– Многовато, но дело того стоит, – отмахнулся
Женька.
– Спасибо тебе. – Ирина ласково погладила его по
руке.
Он тут же взял ее руку в свою и заглянул в глаза. Опять этот
значительный мужской взгляд!
– А может, не звонить, а приехать мне завтра к
тебе? – спросил он хрипло.
– Женька, да ты не роман ли со мной крутить собрался?
Ты что, это все равно что с мальчишкой, с которым в первом классе за одной
партой сидела, роман завести. Мы же с тобой сто лет знакомы!
Женька надулся было, потом тоже засмеялся:
– Ну ладно, завтра вечером звякну, а теперь пошли
отсюда.
Он не обманул, действительно позвонил и дал телефон
литературного агента Димы.
– Держись, мать! – напутствовал ее на прощание
Женька. – Знаешь, что Хайнлайн сказал? «Ничего не переделывайте и не
слушайте никаких редакторов. Нет такого романа, который бы не напечатали!» Так
подружке и передай.
Все эти мысли пронеслись в голове Ирины, пока она отыскивала
нужную страницу, чтобы внести кое-какие изменения.
Вошел Яша, тихонько постукивая когтями по паркету, подошел к
дивану и вопросительно посмотрел на Ирину.
– Можно, Яшенька, ложись.
Яша запрыгнул на диван, немного повозился там и уснул,
положив голову на лапы.
* * *
Литературный агент Дима Ирине очень понравился. Он был
молод, моложе Ирины лет на десять, но достаточно вежлив и образован. Им друг с
другом сразу стало легко. Дима сказал, чтобы она выбрала свой самый интересный
роман и он пошлет его в Москву во все издательства электронной почтой. Ирина
долго раздумывала, все не могла решить, который же роман послать, потом выбрала
методом тыка. Выпал третий. Дима велел ждать месяца полтора, не меньше. И вот
прошло почти два месяца, а из Москвы не было ответа.
Ирина совсем пала бы духом, если бы… если бы не встретила
человека, который сумел ее увлечь. Иногда она и сама не понимала, почему все
случилось так быстро, но успокаивала себя тем, что так и должно было быть:
встретила человека – и увлеклась им, и это вовсе не потому, что почти три года
она была одна.
Воскресенье прошло в хозяйственной суете, он позвонил только
к вечеру, когда она сидела за швейной машинкой и заканчивала шить Яше стеганый
матрасик из старой занавески.
– Мы встретимся завтра?
– Конечно! – выдохнула она.
– Я заеду к тебе, – не вопросительно, а
утвердительно сказал он.
– Нет-нет, лучше встретимся у тебя! – заторопилась
Ирина.
– Но послушай, ты же обещала…
– Мы поговорим об этом завтра. – Она поскорее
повесила трубку.
В понедельник днем она, благополучно миновав старушек,
сидевших на лавочке у парадной, звонила в дверь его квартиры. Под взглядами
старух Ирина внутренне съеживалась, ей казалось, что старухи просвечивают ее
насквозь, как рентгеновские лучи. Он открыл дверь сразу же, с улыбкой обнял ее
и заглянул в глаза.
– Здравствуй, Олег.
– Что, опять старухи? – спросил он, услышав, как
бьется ее сердце. – Когда же ты вырастешь? Пойми, они не знают ни меня, ни
тебя, какое им до нас дело?
– Им-то до всего дело.
– Это несущественно. – Он помог ей раздеться и
повел в комнату, взяв за руку.
Там Ирина выбросила из головы старух, детей, мужа,
детективные романы. Остались только он и она. Ирина сама не ожидала от себя
такой бури чувств. За годы одиночества эмоции накопились в ней, а теперь
выплеснулись наружу.
– Это ужасно, – шептала она, – что ты со мной
делаешь?
– Не надо стыдиться, – шептал он в ответ, –
так и должно быть.
