— Понятно…
— Пойми меня правильно: в дела лингеров лучше не соваться. У них там свои правила и, если кто-то посчитает тебя угрозой, ты просто исчезнешь. А на тебе и без того соучастие в убийстве двух спецпредставителей висит…
— Да понял я, понял. Я только из-за девушки на это дело подписался. Больше меня ничего не интересует. Забыл уже.
— Угораздило же втюриться балбеса, — тяжело вздохнул Стас. — Идиот.
— Ладно ты, нормально всё будет.
Опасения приятеля я, разумеется, разделял, но если останусь — места себе не найду. И так перед глазами постоянно лицо Алисы стоит…
— Ни пуха, ни пера.
— К чёрту. И закрой за нами…
Когда выбрались из подвала, Кузнецов первым делом сунул плащ дожидавшемуся нас под балконом бойцу и тот, натянув дождевик, поспешил накинуть на голову капюшон. Я даже толком разглядеть его не успел, но что-то китайское в чертах лица совсем молодого парня проглядывало совершенно точно.
— Держись позади, — предупредил его опер. — Прикрывай.
Оглядевшись по сторонам, я вылез из укрытия, и Кузнецов без промедления последовал за мной, а вот второй федерал так и остался сидеть под балконом.
— Он немой, что ли? — усмехнулся я.
— Нет, просто по-русски не очень хорошо говорит, — объяснил опер. — Ну, мы идём?
— Идём, — кивнул я и зашагал со двора. — А, кстати, куда именно мы идём? Где точно корабль рухнул? Может, спутниковые фотографии есть?
— Всё есть, но тебе об этом знать пока рано.
— Прям такие конспираторы…
Небо на востоке уже начинало понемногу светлеть; совсем чуть-чуть и на улице ещё стояла темень, но это было и к лучшему. Вот переправимся через речку, и рассветёт уже. И здесь лишний раз людям глаза мозолить не будем, и там нормально пойдём. Удачно по времени получилось, короче говоря. Мы-то с опером ещё прилично одеты, а вот крадущийся позади парень в дождевике до пят на местного обитателя совершенно не походит.
Нарвёмся на парней Шилова — будут проблемы.
Я огляделся, не заметил ничего подозрительного и направился дальше. Как бы не пожалеть, что с федералами связался. А то какие-то предчувствия шибко нехорошие.
Будто в последний раз всё это вижу.
Блин, совсем нервы ни к чёрту!
Можно подумать, люди в центр не таскаются! Таскаются. Жизнь прижмёт, ещё и не то выкинешь. Возвращаются, конечно, не все, но если на рожон не лезть, ноги унести шансы вовсе даже неплохие. Просто не стоит судьбу искушать и туда как на работу ходить. Чревато оно. Закон больших чисел и теория вероятности штуки безжалостные; если постоянно рисковать, рано или поздно сгинешь без вести и все дела.
Неожиданно я заметил, что меня бьёт крупная дрожь, и постарался успокоиться.
Всё будет хорошо. И точка.
Но ведь сглупил же, разве нет? И чего только в своей уютной норке не сиделось?
Ох, Алиса, как бы нам встретиться…
— Ты куда? — остановил меня опер, когда выйдя со двора, я зашагал вдоль реки налево. — Вон же плотина, — указал он в противоположном направлении. — Или тебя не пропустят?
— Пропустят, но позже. На ночь плотину перекрывают. Ибо не фиг.
— Понятно.
— Нет, договориться можно, но смысл? Там мимо парка и посёлка заброшенного идти придётся, да и крюк неслабый выйдет.
— На собак боишься наткнуться? — предположил Кузнецов и обернулся посмотреть на поотставшего от нас бойца.
— И не только, — внимательно поглядывая по сторонам, зашагал я дальше. — Что-то нехорошее в лесу завелось. Теперь даже на опушке деревья рубить небезопасно.
— Нехорошее — это как?
— А никто не видел. А тех, кто видел, по кускам собирают обычно. Прям Хищник, только ещё отмороженней.
— Весело тут у вас…
Мы по обочине обогнули заполненную водой воронку и, миновав поваленное ограждение спортивной площадки, начали спускаться к мосту с рухнувшим центральным пролётом. За рекой, в пелене поднимавшегося от воды тумана виднелась коробка торгово-развлекательного комплекса с установленными на крыше вышками. И пусть кого-нибудь наверняка загнали на них дежурить в ночь, меня это нисколько не волновало. Ну что они со своих насестов увидят? Другое дело караульные на переправе. Вот с ними как раз могут быть проблемы…
— Прохладно, — поёжился Кузнецов и потёр озябшие уши.
— Есть такое дело. — Я вытащил из кармана куртки вязаную шапочку и натянул её на макушку. — Но зато зимой у нас теперь почти субтропики.
— Слушай, — остановился вдруг федерал и пригляделся к строению на том берегу реки. — Мне кажется или это сторожевые вышки?
— Не кажется.
— Если у леса так опасно, почему тогда там люди живут?
— Из-за воды. Один родник немного дальше на самой опушке, второй за мелькомбинатом.
— И что с того?
— В смысле?
— Что мешает из реки воду брать? Прокипятил и пей на здоровье.
— Не пей из лужи, козлёночком станешь, — ухмыльнулся я. — Раньше за городом водохранилище было, так в него что-то настолько ядовитое сверху уронили, что даже трава по берегам расти перестала. Вода чистая-чистая, а выпьешь — и привет.
— До сих пор?
— По сторонам оглянись.
Кузнецов только тут обратил внимание на голую, без травинки землю под ногами и присвистнул:
— Дела!
— Угу. — Я перебрался через бетонную плиту и, ухватившись за протянутый над рекой трос, перескочил на лежавший чуть дальше обломок. — И падать не советую.
— Не упаду, — последовал за мной Кузнецов и, посмотрев на журчавшую меж обломков воду, поморщился: — А пахнет она и в самом деле как-то не так.
— И не только пахнет…
— А почему дождевую не пьёте? У вас же дожди постоянно.
— Видел я тех, кто дождевую пить начинает. Жалкое зрелище. Нет, в ней только стирать одежду можно.
Перебирая руками, я добрался до противоположного берега и, дожидаясь опера, достал из кармана обычный свисток.
— Ты чего это? — переводя дух, поинтересовался он.
— Сигнал подам, а то пальнут ещё. Переправу без контроля не оставляют.
Дождавшись, когда второй федерал отбежит к стене и спрячется в тени, я несколько раз дунул в свисток, издав две длинных, а потом две коротких трели.
Поначалу ничего не происходило, но вскоре с моста чуть ли не мне на голову посыпались мелкие камушки, и пришлось отскочить в сторону. Опер и вовсе моментально оказался в паре шагов от опасного места и задрал к небу ствол снаряжённого глушителем автомата.
