Я сгреб монеты и направился к выходу. Вслед за парнями вышел на улицу и кинул вещевой мешок на стоявшую у крыльца телегу. Помимо наших пожитков на нее оказались погружены какие-то бочки, за которыми приглядывали два бородатых здоровяка.
— Пройдемся? — предложил вдруг стоявший тут Густав.
— А они?
— Карл дорогу знает. — Сотник зашагал по улице и усмехнулся: — Если так и дальше пойдет, скоро мои люди его за командира считать начнут. А поначалу такой тихоня был…
— Да? — хмыкнул я, — Мне он тихоней не показался.
— Первый раз я его чуть ли не силком еретика зарезать заставил. А уж как полоскало мальчонку после этого, как полоскало…
— Дело житейское. — Ничего смешного в этом я не видел. — Сам не люблю людям глотки резать.
— Ставлю сотню полновесных денье против дырявой подметки, с тобой такого не было.
— Не было. — На улицах «Акульей кости» взрослеют рано. Рано взрослеют, легко убивают. Умирают тоже… легко.
Терзавшая сломанный нос боль, липкая от чужой крови рукоять ножа, обжигающий глоток дрянного рома. Я прогнал некстати нахлынувшие воспоминания и усмехнулся:
— Если надо уносить ноги, тошнота проходит сама собой.
— Бурная молодость?
— Обычная для тех мест.
— В молельный дом каяться в грехах ходил?
— Было дело.
— Но не исповедался?
— Не-а.
— Я тоже.
— А Карл?
— Как ты себе это представляешь? — хохотнул Густав. — «Святой отец, хоть вы и еретик, но не отпустите ли мне грехи? Понимаете, я буквально только что в соседнем храме вашего брата по вере зарезал…»
— И в самом деле… — признал я, что сморозил глупость.
Густав остановился на середине дугой вздымавшегося над речкой моста и оперся локтями на его ограждение. Вдоль берегов тянулся заметенный снегом лед, но прямо под нами чернела узкая полоска воды.
— О чем поговорить хотел? — прервал затянувшееся молчание я.
— Да так, — неопределенно покрутил перед собой растопыренными пальцами сотник. — Ты точно не отступишься?
— От чего?
— Если Жнец в ком почует слабину, он его с потрохами сожрет и не поморщится. Давай договоримся сразу: что бы он ни пообещал, какую бы сделку ни предложил — ты не согласишься.
— Не думаю, что его предложение сможет меня заинтересовать.
— Тебя — нет. А твоих хозяев? Выразит он готовность присягнуть Стильгу, как ты тогда поступишь?
— У меня приказ устранить Жнеца, — взглянул я в глаза сотнику, — но случай из ряда вон, так? По уму, в этой ситуации надо направить запрос в Акраю, вот только есть одна загвоздка…
— У тебя нет такой возможности?
— Именно.
— Думаю, мы сработаемся, — усмехнулся Густав.
— Надеюсь, — кивнул я и высморкался в снег. — Главное, сам не оплошай.
— Уж будь уверен…
Пока болтали, нагнавшая нас телега съехала с моста и скрылась за поворотом, и мы поспешили вслед за ней. Но не успели еще подойти к угловому дому, на первом этаже которого располагалась аптека, как навстречу выскочил Карл Вадер.
— Я же говорил! — зашипел он в лицо темному сотнику. — Я же предупреждал!
— Что случилось? — бросился к перекрестку Густав, — Да объясни ты толком!
— Кто-то узнал парней и кликнул Стражу, — на бегу сообщил писарь, — Храм обложили, но наши взяли заложников из прихожан.
— Много народу согнали? — Сотник выглянул из-за угла, окинул взглядом площадь и замахал рукой сидевшим на телеге бородачам: — Сюда!
Я мозолить глаза запрудившим улицы стражникам не стал, спокойно зашел в аптеку и остановился у выходившего на храм окна, к которому уже прилип тучный хозяин заведения. Насколько мне удалось разглядеть, обложили здание бывшего молельного дома и в самом деле крепко. Хотя и бестолково. Пока — бестолково. Вот подтянутся солдаты гарнизона, и у засевших в выстроенном на той стороне площади двухэтажном особняке ортодоксов не останется никаких шансов унести оттуда ноги.
Правда, шансов удрать у них и сейчас было немного: хоть ни лучников, ни арбалетчиков пока не видать, прорваться через без малого полсотни стражников просто нереально. Даже с нашей помощью нереально. Было бы. Надеюсь, Густаву хватит ума не вмешиваться. Служивые сейчас злые — пару тел на окровавленном снегу возле храмовой ограды я точно приметил, — не за страх, а за совесть жилы рвать будут. Да и не выбраться нам потом из города. Не выпустят.
— Обложили голубчиков, — без особого злорадства поведал мне аптекарь.
— Такова жизнь, — столь же нейтрально ответил я и поинтересовался: — Настойка полынная есть?
— Разумеется! — заторопился к прилавку мужчина, намереваясь побыстрее сплавить столь неудачно заявившегося покупателя и вновь вернуться к окну, — Два денье за бутыль.
— Держите, — расплатился я и сунул бутылочку с настойкой в карман. Бутыль? Скорее пузырек. — И давно это действо происходит?
— Нет, — посмотрел на висевшие у входной двери ходики аптекарь. — И четверти часа не прошло.
— Благодарю.
Я вышел на крыльцо и чуть не столкнулся с Пьером, которого колотила нервная дрожь.
— Себастьян, ты посмотри! — ухватил меня за рукав он. — Ты только посмотри!
Я глянул на телегу и обомлел. Бородатые парни сноровисто доставали из бочонков схороненные там арбалеты, взводили их и прятали под дерюгу. Густав уже затягивал ремни бригантины, Карл Вадер что-то ему нервно втолковывал, но тем не менее цеплял на пояс ножны с пехотным мечом. Эдвард Рох скептически разглядывал невесть где откопанный лук, Ричард и Якоб стояли поодаль и озирались по сторонам. К счастью, все зеваки давно сбежались на площадь, и никто из горожан на нас покуда не наткнулся.
— Что вы собираетесь делать? — подскочил я к сотнику.
— Прорвемся в храм, — невозмутимо ответил тот, поплотнее запахивая плащ.
— Мы не успеем скрыться! Стражники в любом случае сядут нам на хвост, а минут через десять здесь будут солдаты городского гарнизона!
— Я и не собираюсь от них бегать, — фыркнул Густав, — Мы уйдем прямо из храма.
— Куда уйдем? — опешил я.
— В Пригге.
— Что?! Прямо из храма?
— Он сможет, — кивнул Карл Вадер. — Один раз он нас уводил.
— Вы уверены, что этому человеку можно доверять? — тихонько поинтересовался у меня подошедший к телеге Ричард Йорк.
— Не меньше, чем тебе, седой, — огрызнулся прекрасно расслышавший этот вопрос Густав Сирлин. — Не верите мне, добирайтесь до Пригге сами. Надо только условиться, где встретимся.
