— Так и есть, — улыбнулась вытиравшая руки полотенцем целительница. — И тебе просто кажется, что ты понимаешь слова.
— Вот как?
— Не волнуйся, — звонко рассмеялась Лаура. — Чужие мысли мы читать не умеем. И я даже не могу предположить, о чем ты думаешь. Твое лицо на редкость непроницаемо…
— Кто бы мог подумать… — чувствуя, как начинают гореть щеки, решил сменить тему разговора я. — Надеюсь, мое лечение не займет много времени? А то мы вломились посреди ночи…
— Ничего страшного. — Лаура уселась на низенькую табуретку и скрестила ноги. — Да и рана скоро затянется.
— Во сколько мне обойдется лечение?
— Разве можно брать с героев плату за такие пустяки?
— Э-э-э… героев?
— Ну разумеется, — прищурилась целительница. — Вы ведь помогли лесу. Избавили нас от убивающей деревья заразы. Тьмы.
— Кто это сделал? — Я даже не попытался скрыть свою заинтересованность. — Чьи это были стрелы?
— Предлагаю обмен. — Лаура откинула со лба длинные волосы. — Ты отвечаешь на мой вопрос, я — на твой.
— Идет.
— Зачем вам эти наконечники? — Девушка поднялась с табуретки и вновь принялась осматривать рану. — Или вам нужна заточенная в них тьма?
— Мы же герои? — удивился я. — Мы пришли спасти лес, разве не так?
— Хорошая шутка. — Острые ногти пробежались по спине от поясницы до шеи. — Впрочем, некоторые примут ее всерьез.
— Но не ты?
— Но не я. Так зачем?
— Зачем вообще людям нужны наконечники стрел? — хмыкнул я. — Разумеется, чтобы убивать других людей.
— Людей? Или тех, кому не может повредить холодное железо?
— Я ответил на твой вопрос?
— В горах обитает другой род, — поднялась с колен девушка. — Раньше мы уживались, а теперь они решили захватить наши земли. Можешь подниматься.
— Уже? — Я завел руки за спину и не почувствовал даже малейших отголосков боли. Попытался нащупать рану, но пальцы ощутили лишь гладкую кожу, с которой осыпалась высохшая в мелкую пыль целебная грязь. Встал, согнулся, разогнулся — полный порядок. Даже не тянет нигде. Вот ведь…
— Вина?
— Не откажусь. — И в самом деле, выпить сейчас было просто необходимо. — Получается, мы не особо вам и помогли? Горцы вновь утыкают деревья проклятыми наконечниками, и все вернется на круги своя?
— Если бы они могли, давно бы так и сделали. — Целительница передала мне выточенную из дерева чашу и наполнила ее вином. — А им понадобилось без малого двадцать лет, чтобы оттеснить нас от гор.
— Ну, деревья тоже растут не быстро. — Я пригубил вино. Сладкое. Легкое. Ароматное. И очень необычное. Никогда ничего подобного пробовать не доводилось.
— Ты многого не знаешь о деревьях, — загадочно усмехнулась девушка.
— Не буду спорить. Зато я многое знаю о людях…
— И? — Лаура, будто дразня, придвинулась ко мне почти вплотную.
— И мне прекрасно известно, что для продления рода требуются мужчины.
— Ах, ты об этом! — Целительница вернулась к столу наполнить свою чашу. — Не думаю, что продление рода так уж необходимо бессмертным.
— Бессмертным, возможно, и не требуется. — Я допил вино и подставил чашу под наклоненное горлышко кувшина. Как ни странно, у меня не возникло ни малейшего подозрения, что Лаура водит меня за нос. Скорее развлекается. — Но к вам это не относится.
— И почему ты так решил? — озорно сверкнула глазами девушка.
— Возраст, — предположил я. — Бессмертные должны быть все примерно одного возраста. Я так полагаю.
— Может быть, может быть, — несколько раз кивнула о чем-то задумавшаяся Лаура. — Это вопрос?
— Да.
— Раньше каждую осень мы устраивали ярмарку. Специально для тех… с гор.
— Ясно.
— Ты сообразительный, — улыбнулась девушка. — Почему выбрали именно тебя?
— Выбрали куда? — Я даже не сразу понял, о чем идет речь, потом догадался и отпил вина. — Это моя работа.
— Убивать людей?
— Защищать одних людей от других.
— От людей? Или от тех, кому не может повредить холодное железо? — Лаура дотронулась до висевшего у меня на груди амулета — серебряного пентакля, подаренного экзорцистом.
— И от них тоже, — поморщился я от некстати вернувшейся головной боли.
— Что случилось? — От целительницы эта гримаса не укрылась.
— Да так, ерунда. Ударился.
— Покажи. — Лаура обхватила мою голову изящными, но цепкими пальцами. — Наклонись…
Я выполнил распоряжение и почувствовал идущий от тела девушки аромат. Невольно поежился и, когда меня оставили в покое, первым делом допил вино.
— Удар был очень серьезным, а ранение залечено весьма небрежно, — закусила губу целительница.
— Как получилось…
— Вот оно что! — фыркнула Лаура и указала на тюфяк. — Ложись! Нет, на спину.
Я улегся, как она велела, и девушка присела рядом. От положенных мне на макушку ладоней начало распространяться тепло, и дрема накатила как-то совсем уж незаметно. Накатила, заставила расслабиться и вышвырнула из тела опостылевшую за последнее время боль.
— Так лучше? — уточнила целительница.
— Намного, — с трудом прогоняя сонливость, ответил я.
— Знаешь, Себастьян, насчет платы за лечение, — хитро прищурилась девушка и вдруг уселась на меня сверху, — кажется, у меня есть идея на этот счет…
Надо ли говорить, что я эту идею поддержал целиком и полностью?
VIII
Проснулся я на рассвете. Откинул невесомое покрывало, уселся на тюфяк и стиснул ладонями виски. Голова раскалывалась так, будто не три чаши вина вчера выпил, а бочонок пива в одиночку осушил. Еще и не выспался…
— Как самочувствие? — обернулась копавшаяся в одном из сундуков Лаура. Я подошел к девушке, ухватил край коротенькой туники и тотчас получил по рукам. — Перестань!
— Думаешь?
— Не время, — отрезала та. — Старейшины уже выслушали твоего спутника.
— Знаешь, я бы тут подзадержался, — неожиданно для себя признался я и, чтобы скрыть замешательство, вернулся к тюфяку за одеждой. Одежды, впрочем, нигде видно не было. Неужели стирать утащила? Да нет, когда бы?
— Ничего не выйдет, — мотнула головой девушка, и сплетенная из длинных волос рыжая коса нервно дернулась, повторяя движение хозяйки.
— Почему? — А ведь мне действительно хотелось остаться! Хорошо здесь, спокойно. Нормальное желание для решившего остепениться мужчины средних лет. Хм… Для кого угодно нормальное, только не для меня. Вот если б Лауру в охапку и на корабль…
