– Не покупаю.
– А что так?
– Удачу не купишь, – полушутя, полусерьезно объяснил я. – Сама прийти должна. А дальше уже человека дело, как ей распорядиться. Кто ест, кто в урну выкидывает.
– А ты, выходит, удачу консервируешь? – Колек посмотрел время на экране мобильника и сунул его обратно в сумочку на поясе. – И сколько альбомов насобирал?
– Хорош гнать уже! – фыркнул я и выудил из внутреннего кармана джинсовки несколько смятых билетиков. На некоторых уже и номеров-то толком не видно. – Ничего я не собираю, просто не выкидываю, а в карман откладываю.
– Они ж обтрепались все, – скептически оглядел мою «коллекцию» Колек. – Мусор.
– На сколько хватит, – пожал плечами я. – Не ламинировать же.
– Лучше б ел, – хмыкнул приятель и начал протискиваться к двери. – Следующая наша.
– Куда ты ломанулся? Еще пол-остановки ехать.
– Не в курсе, что на выход заранее готовиться надо?
– Иди ты…
– Пошли быстрее, – выскочив из трамвая, дернул я за рукав приятеля, но тут мигавший зеленым светофор переключился на красный. – Блин, че ты тормозишь? Опаздываем уже!
– И че, под машины теперь бросаться? – Колек остановился у ограждения трамвайной остановки. – Все равно не успели бы.
– Нормально бы успели, – назло ему возразил я, высматривая, не появился ли просвет в потоке автомобилей. Нет, наглухо. Придется зеленый ждать.
– Все, пошли, – заторопился Коля, когда светофор мигнул машинам желтым и синяя «Ока» резко затормозила перед пешеходным переходом.
– Погодь. – Я захлопал по внутренним карманам, припоминая, куда сунул телефон. – У меня мобильник где-то звенит.
Натужный визг тормозов, звон битого стекла и скрежет сминаемого металла враз перекрыли пиликанье завалившегося на дно кармана телефона. Не успевшая вовремя остановиться «газель» со всего размаха въехала в «Оку» и легкий автомобильчик, стремительно пролетев мимо нас, выкатился на перекресток.
– Ох ты! – только и выдохнул Колек. – Нас бы…
– Ага. – Дрожащей рукой я переложил телефон во внутренний карман.
– Кто звонил?
– Ошиблись номером.
– Повезло. Билетик, однако, в масть оказался…
– Может, и так. – Я стряхнул с ладони бумажную труху, выуженную из кармана, в котором, как ни старался, так и не смог нашарить ни одного счастливого билета. – Может, и так…
Плохая карма
– Ой, какая прелесть! – Оленька, симпатичная брюнетка из бухгалтерии, устроившаяся в контору прямиком с последнего курса университета, сцапала лежавшую на ежедневнике Вадима монету и прищурилась. – Серебро?
– Ага. – Вадим откинулся на спинку стула.
– Дорогая?
– Не шибко.
– А у меня родители в фильтр с водой кинули, так, представляешь, она даже не потемнела за полгода. – Девушка вернула серебряную трехрублевку на место. – А ты коллекционируешь?
– Да не, по случаю прикупил.
– Понятно. – Заслышав в коридоре голос начальницы, Оленька с набитой документами папкой выскочила из кабинета.
Вадим хмыкнул, щелчком пальца запустил монету в воздух, поймал и небрежно кинул на ежедневник. Настроения заниматься уже сидевшим в печенках отчетом не было, но времени с последнего перекура прошло не так уж и много. Все, надо собраться с мыслями.
– Слышь, Стас, а я знаю, зачем он эту монету на самое видное место выложил, – заявил на весь кабинет сидевший за столом у окна Виктор. – Он баб приманивает. Они ж, как сороки, на все блестящее слетаются.
– Тоже, что ли, нумизматом стать? – зевнул копавшийся в заставленном архивными папками шкафу Стас. – Я не против, если такие цыпочки почаще заглядывать будут.
– Все, Вадик, мы тебя раскусили! – заржал Витя. – Так что теперь монета будет переходящим вымпелом.
– Ага, разбежались, – хмыкнул Вадим и полез в верхний ящик стола за сигаретами. – Подышим?
– Извините, а кто Вадим? – В кабинет заглянул коротко стриженный парень в замшевой куртке и серой джинсовой рубахе.
– Я. – Вадим с досадой бросил пачку сигарет в открытый ящик стола.
– С «Сигмы» передали. – Расстегнув черную папку, парень выудил оттуда несколько упрятанных в пластиковый файл листов.
– Спасибо.
– О, «Соболь»? – заметил лежавшую на столе монету курьер.
– Он самый, – не обращая внимания на смешки коллег, кивнул Вадим, а когда парень вышел в коридор, поднялся из-за стола: – Че ржете? Курить идем?
– Пошли.
– И все же, зачем тебе монета? – Выкинув окурок, Виктор явно не спешил возвращаться к работе и рассеянно шарил по карманам в поисках жевательной резинки.
– Оберег. – Вадим щелчком отправил бычок в урну. – Плохую энергетику нейтрализует.
– Да ну? – удивился Стас. – А я слышал, обереги посторонним нельзя показывать. Крестик ведь под одеждой носить надо, а не навыпуск.
– Крестик – это предмет культа, – заявил Витя. – А оберег – суеверия. Но чего-то ты, Вадик, и вправду перемудрил. Смотри – сопрут!
– Да и на здоровье, – только и усмехнулся Вадим.
Впрочем, благодушное настроение враз исчезло, стоило ему вернуться на рабочее место.
– Монету никто не брал? – перерыв груду лежавших на столе бумаг, поинтересовался он.
– Таки сперли? – развеселился Виктор.
– Каркать меньше надо. – Вадим заглянул под клавиатуру.
– На полу посмотри, уборщица могла стряхнуть, – посоветовал Стас.
– Она у нас в обед убирает, – покачал головой Вадим, но под стол все же слазил. Безрезультатно.
– Вот и уплыл твой оберег. Как же ты без него? Зараз сглазят, – без особого сочувствия в голосе хмыкнул Витя. – И что твои суеверия на этот счет говорят? Наступят тяжелые времена?
– Без понятия. – Вадим выудил из ящика стола серебряную трехрублевку, отличавшуюся от пропавшей лишь запечатанной пластиковой упаковкой. – Теперь это проблемы нового владельца.
– Погоди, – не на шутку удивился Витя. – У тебя что, еще одна есть?
– Я оптом на пару тысяч сразу взял. – Вадим распорол плотный пластик ножом для бумаг. – Чтоб десять раз в банк не бегать.
– Обожди! – затряс головой вконец запутавшийся Стас. – Какой же это оберег тогда?
– Знаешь, как громоотвод работает? – Вадим улыбнулся и кинул монету на ежедневник. – Вот все приходят, удивляются, лапают поначалу. Потом внимания не обращают, но подсознательно фиксируют. А если от кого негативные флюиды идут, так все в монете оседают. Слишком уж она из общей картины выпадает, сечете?
