– А обязательно через центр ехать? – шмыгнул носом Напалм. – Не сейчас, я имею в виду, а вообще.
– Так короче, – философски пожал плечами дядька. – Если не через центр, то по времени выигрыша никакого не будет. Вот люди и едут. Ну а мы за ними, деваться некуда.
Я только вздохнул. Какой смысл срезать через город, если запросто можно головы лишиться? А с другой стороны, вовсе не факт, что в объезд намного безопасней получится. Там своих тварей хватает.
На хорошо укатанной дороге обоз немного растянулся, и первые сани почти потерялись из виду в пелене накатывавшей с юга вьюги – ветер в городе и не думал стихать, снег по-прежнему забивал глаза, а когда полуразвалившиеся коробки двухэтажных домов остались позади и мы въехали в частный сектор, стало только хуже.
Вдоль дорог потянулись едва выглядывавшие из сугробов трухлявые доски заборов; меж голых ветвей яблонь и вишен замелькал зиявший дырами шифер крыш, закопченные стены и печные трубы. Немного дальше в снежной пелене маячили смутно различимые силуэты стоявших наособицу пятиэтажек, но до них было еще ехать и ехать.
– Сейчас поселок проскочим, и почти сразу центр начнется, – предупредил возница и, взведя курки обреза горизонтальной двустволки, положил его себе на колени. – Не зевайте.
– Ты аккуратней с пушкой-то, – забеспокоился Напалм. – Пальнешь еще…
– Не учи отца, – усмехнулся в ответ дядька. – У самого, можно подумать, патрон не дослан.
– Не дослан, – подтвердил пиромант.
– Ну и зря, – покачал головой возница. – Лишнее движение в критической обстановке – не есть хорошо…
Напалм задумчиво глянул на ржавый короб остановки общественного транспорта с давным-давно выбитыми стеклами и, вздохнув, передернул помпу.
– У меня зажигательные в магазине, – предупредил он, – не пугайтесь, если что.
– Ерунда! – успокоил пироманта дядька. – Мои лошадешки и не к такому привычные.
Я тоже настороженно завертел головой по сторонам, но патрон в патронник досылать не стал. Не ворошиловский стрелок, мелкую дичь из винтовки бить. Если крысюки действительно такие шустрые, лишь впустую без боекомплекта останусь.
– Слушай, ты только зажигательные взял?
– Ага, – улыбнулся в ответ пиромант и заговорщицки подмигнул.
– Ну-ну…
Покосившиеся заборы частного сектора как-то враз остались позади, дорога пошла едва ли не впритирку с заброшенными домами, и у меня по спине побежали мурашки. Сложенные из камня и качественного кирпича, а не из рассыпавшегося от непогоды шлакоблока двух– и трехэтажные особняки ничуть не походили на засыпанные снегом холмы на окраине, и от этого становилось еще хуже. Выбитые окна, широкие трещины и уродливые шрамы целыми пластами обвалившейся штукатурки производили удручающее впечатление.
Запустение и безнадега, блин.
Запустение и безнадега.
– На окна цокольных этажей смотрите, – посоветовал возница. – Если крысюки полезут, то из подвалов.
– А как же прыжки с крыши? – удивился задравший голову Напалм.
– Забей, – посоветовал ему дядька. – Главное – стаю перехватить.
– Вас понял, – кивнул пиромант и повернулся ко мне: – Что скажешь, Евгений?
Я слегка ослабил контроль над ясновидением и сразу же поморщился из-за ударившей в затылок призрачной кувалды. А потом потоки взбаламутившей магические поля энергии и вовсе подхватили сознание и попытались закружить его в безумном хороводе, словно раскрытый в ураган зонт.
Пришлось, образно говоря, зонт сложить и, свернув предвидение в узкий щуп, пробежаться им по терявшимся в снежной мгле домам, мимо которых предстояло двигаться обозу. Но даже и так вскоре нестерпимо заломило зубы и виски, а перед глазами замелькали белые точки. И ладно бы стоило напрягаться, так нет – ясновидение просто не справлялось с магическими помехами.
– А хэ зэ, – поморщился я и вытер выступившие на глазах слезы. – Ничего не скажу.
– У Евгения на такие дела чутье, – пояснил пиромант удивленному вознице.
– Но не сегодня, – вздохнул я и краем глаза заметил, как из подвального окна соседнего дома на снег хлынул серый поток.
– Ох, мать! – вытаращил глаза сидевший напротив меня пиромант и вскинул дробовик.
Я только успел завалиться набок, а в следующий миг из ствола «моссберга» вырвался длинный сноп огня, и по ушам ударило оглушительное: БАМ!
Напалм передернул цевье и выстрелил второй раз, хотя особой необходимости в этом уже не было – полдюжины словивших зажигательный заряд тварей просто раскидало по сторонам, и набравшее силу алхимическое пламя моментально превратило их тушки в бесформенные куски обугленного мяса.
– Н-но! Пошли! – взмахнул вожжами даже не подумавший схватиться за двустволку дядька, и перепуганные лошади понесли нас вперед.
Охранник из кативших следом саней взмахом руки отправил в подвальное окно бутылку с зажигательной смесью, и разбившаяся о раму стекляшка расплескалась во все стороны дымно чадящим племенем. Немедленно послышался пронзительный визг, но мы уже мчались прочь, и постепенно все звуки утонули в заполонившем голову звоне.
– Вот это ты дал! – заорал пироманту крутившийся на козлах дядька. – Вот это дал!
– В следующий раз, – произнес я, не слыша собственного голоса, – предупреждай, чтобы успел голову в снег зарыть.
– И меня тоже, – судорожно сглотнула Марина. – Что это было вообще?
– Крысюки, – объяснил нервно оглянувшийся возница. – Слушай, Костя, а чем у тебя патроны набиты?
– Не знаю, – пожал плечами пиромант. – Уже снаряженными покупал.
– Только очень громкие они, – поморщился дядька, сунув руку под ушанку. – Так и оглохнуть недолго.
– Зато какой эффект!
– Хорошо хоть ветер встречный и снег, – вздохнул я, – а то бы весь город о нашем приближении знал.
– Это точно, – кивнул возница.
– Фигня война, – махнул рукой Напалм и, стянув с головы шапку, вытер ею вспотевшее лицо, на котором явственно проступили зеленовато-белые пятна.
Да я и сам чувствовал себя не лучшим образом. И дело было вовсе не в привычной уже ломоте под левой лопаткой, нет – катившиеся навстречу валы магической бури врезались, подобно призрачным таранам, пронизывали насквозь и, вызывая тошноту, уносились дальше.
А еще ветер и снег! Уже и соседних саней во всей этой пурге почти не различить!
Одно хорошо – нападения бандитов в такую непогоду можно не опасаться. Ни один отморозок сегодня из укрытия не выползет ни за какие коврижки. Правда, для всякой нечисти сейчас, наоборот, самое раздолье, а еще неизвестно от кого отбиться проще!
Гул ветра, уколы снега, тряска саней.
В голове ухает тупая боль, перед глазами мелькают непонятные обрывки видений, не давая толком разглядеть проглядывавшие из пурги развалины со снежно-черными провалами окон.
