И, аккуратно убрав «лимонку» в карман, я побежал догонять остальных.
– Ну вот, а ты волновался! – добравшись до торчавших из снега обломанных верхушек елей, обернулся Линев к запыхавшемуся Алексу.
– Повезло, блин, – буркнул Шумов и вдруг рухнул лицом в сугроб.
Мгновение спустя донесся приглушенный хлопок, и мы тут же повалились в снег. Выбежавшие из-за угла оставленного нами здания люди в маскхалатах открыли беспорядочную стрельбу из автоматов, но расстояние было слишком велико и пули лишь впустую срезали еловые ветки, срывали со стволов куски коры и выбивали крошки из мерзлой земли.
– Евгений, где снайпер?! – перекрикивая выстрелы, заорала открывшая ответный огонь Вероника.
– Да откуда мне знать? – не решаясь поднять голову, откликнулся я.
Без ясновидения было страшно. Очень страшно. Как-то привык уже к предвидению. Сейчас бы оно весьма кстати оказалось.
– С фланга заходят!
И приподнявшийся на одно колено Семен несколько раз выстрелил по обходившим нас рейнджерам. Один горожанин как подкошенный рухнул на голую землю, остальные залегли, а Лымарь вдруг дернулся, будто кто-то пнул его по голове. Выпущенная из снайперской винтовки пуля угодила ему чуть ниже уха, и парень завалился на забрызганный кровью снег.
– Уходите! – поднялся на ноги Напалм. – Вера, уходи!
Мне почудилось, будто в лицо пироманту устремилась серебристая молния, но врезавшаяся в огненную завесу пуля просто взорвалась и разлетелась в разные стороны кусочками медной оболочки.
– Все к лесу! – скомандовала Вера.
Гимназисты, не сговариваясь, полезли через наметенный взрывной волной сугроб, а взметнувшиеся у их ног фонтанчики взбитого автоматной очередью снега вдруг вильнули и прошли стороной. Защищенные отводящими пули амулетами, Оксана и Слава невредимыми скрылись в подлеске. Виктор Петрович присел было к Лымарю, но ухвативший химика за руку Василенко потянул его за собой.
Я рискнул приподняться на локтях, совершенно не целясь, дуплетом пальнул по обстреливавшим нас рейнджерам и пополз к лесу, когда заметил, как зашевелился уткнувшийся Алекс.
– Не вставай! – на четвереньках рванул я к парню, а тот уже поднялся на колени и, ошалело мотая головой, стянул со спины простреленный рюкзак.
– Че за дела? – разглядев входное отверстие, повернулся ко мне ликвидатор, но тут раздался металлический щелчок, рюкзак вылетел у него из руки и, перевернувшись в воздухе, упал в снег.
– Да ложись ты!
Прекрасно понимая, что влепивший пулю в рюкзак снайпер второй раз не промахнется, я рванул вперед и, повалив Шумова, рухнул на него сверху.
И все это ожидая неминуемого выстрела в спину. Так и поседеть недолго…
Да я, наверное, и поседел. Но не по вине снайпера, вовсе нет. До инфаркта едва не довел рюкзачок ликвидатора: упав в сугроб, он вдруг пронзительно запищал и взорвался, подняв в воздух целую кучу снега.
Ударной волной меня сдернуло с Шумова и приложило о землю, да так лихо, что несколько мгновений я валялся, подставив лицо падавшим с неба снежинкам.
– Вы живы? – подбежала к нам Вера.
– Нормально, это «глушитель» в рюкзаке рванул, – вытирая забитые снегом глаза, объяснил Алекс.
– Напалм, уходим!
– Живей!
Я ухватил Алекса за ворот, рывком поднял его на ноги и подтолкнул к опушке леса. Пусть поднятый взрывом в воздух снег и укрыл нас на минуту от рейнджеров, но время терять было нельзя: нарваться на случайную пулю ничего не стоило даже сейчас.
Мимо проскочил пиромант, Алекс резво рванул к спасительному лесу, я бросился следом. Взобрался на снежную гряду и кубарем покатился вниз, когда что-то садануло по левому бедру. С ходу вскочил, пробежал метров десять, и вдруг в ногу будто воткнули раскаленный штырь.
Навалившись на торчащую из снега ель, я с трудом удержался от падения и выругался, заметив быстро пропитывавшуюся кровью штанину. Подстрелили, сволочи!
– Евгений! – окликнула меня уже скрывшаяся в подлеске Вера. – Быстрее!
– Иду! – сипло выдохнул я и побежал за девушкой, но каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего, а раненая нога занемела и никак не желала выпрямляться.
И больно! До чего же мне больно!
Тут я завалился на бок и, расцарапав лицо о колючую еловую лапу, немного пришел в себя. Вновь глянул на простреленную ногу и окончательно осознал всю тщетность попытки спастись бегством. По такому-то бурелому! Проще уж попытаться летать научиться.
Хотя чего там пытаться? Вот доберутся до меня горожане – и полечу без всяких крыльев. Прямиком на небушко.
«Здравствуй, Бог, это я же пришел…»
Прилетел, точнее. И это еще хорошо, если туда. А то глядишь, уже персональный котел с кипящей смолой зарезервирован. Понятно, что без него наверняка не обойдется, но как-то на лучшее хочется надеяться. Надежда умирает последней.
Или предпоследней? Скорее так…
– Евгений! – ухватил меня за рукав невесть с чего вернувшийся Алекс, и от рывка в голове немного прояснилось. – Ходу!
– Вали! – рявкнул в ответ я. – Вали отсюда быстрее!
– Ты чего?! – опешил парень. – Идем!
– Да не уйти мне! Беги, я прикрою!
– Ну ладно…
На миг замявшись, Алекс сунул мне АКМ и скрылся меж деревьев, а я, не теряя времени, наложил на рану меховушку и перетянул ногу кожаным ремнем. Проковырял финкой новое отверстие, застегнул пряжку. И пусть полностью кровотечение остановить не удалось, но так шансов выпутаться из этой передряги все же прибавилось.
Да, подыхать в этом богом забытом лесу я не собирался.
Не на того напали.
Самопожертвование не мой конек. Еще побарахтаюсь.
Сейчас главное – заползти в лес да схорониться в норе потемнее. Авось горожане не заметят. Шанс этого, прямо скажем, невелик, но всяко лучше, чем ничего. Особенно если «ничего» грозит в скором времени обернуться дополнительной дыркой в голове. Точнее, даже двумя. Именуемыми обычно входным и выходным отверстиями. Второе, правда, не гарантировано, но от этого как-то не легче. Мне и входного за глаза хватит.
Ухватившись за елку, я кое-как поднялся из сугроба и, используя двустволку в качестве костыля, на одной ноге заковылял в лес. Голова моментально закружилась, перелезть через оказавшийся на пути поваленный ствол удалось просто чудом, а дальше силы иссякли окончательно. Пришлось остановиться и перевести дух.
Прекрасно понимая, что времени почти не осталось, я завертел головой по сторонам и вдруг приметил завал из четырех вывороченных с корнем могучих сосен. Пробравшись через густо разросшийся подлесок и повалившись на живот, мне с трудом удалось подлезть под поваленное дерево. К счастью, рыхлый снег моментально просел, и я сполз в оставшуюся от корневища яму.
