– Обстоятельства личного характера?
– Черт возьми… Я просто хотела остаться.
– Доминик Флейту этому поспособствовал?
– Доминик был добр ко мне. Я очень ему благодарна.
– Ваши отношения…
– Наши отношения не выходили за рамки дружеских. Они
были доверительными. Да. Доверительными. Доминик здесь ни при чем. Он не знал,
что я нахожусь на территории Королевства Марокко нелегально.
– И это несмотря на доверительные отношения?
– Доминик ни в чем не виноват.
– Хорошо. Вернемся к вечеру пятого августа. И к
смотровой площадке на Скале дю Порт. Вы часто бывали там по ночам?
– Ну… Несколько раз. Но проблем со светом не было
никогда.
– То, что на лестнице, ведущей к площадке, было темно,
вас не остановило?
– Нет. Я не думала об этом.
– А о чем вы думали?
– Может быть, о дельфинах. Не важно.
– Вы поднялись наверх – и?..
– И все. Кромешная темнота. Нас встретила кромешная
темнота.
– Темнота встретила вас на лестнице – и все же вы
поднялись.
– Я думала, наверху будет светлее. Но мои ожидания не
оправдались.
– А что Фрэнки?
– Мы перебросились несколькими фразами. Ничего не
значащими. Потом он сказал… Сказал, что слышит шорох. Что на площадке кто-то
есть.
– А вы слышали шорох?
– Нет. Только шум океана. Все то время, что я пробыла
наверху, меня сопровождал шум океана.
– Что сделал Франсуа Пеллетье после того, как
обнаружил, что на площадке кто-то есть?
– Он отошел от меня. Сказал, что сейчас вернется.
Больше я его не видела.
– На площадке?
– Больше я не видела его живым. А на площадке я не
видела вообще ничего.
– И ничего не слышали?
– Нет. Только океан. Он ревел.
– После того как Франсуа Пеллетье отошел от вас, вы
остались стоять на месте?
– Да. Некоторое время я простояла неподвижно.
– Как долго?
– Достаточно, чтобы почувствовать себя дурой.
– А потом?
– Потом я позвала Фрэнки. Я звала его несколько раз. но
ответа не получила. Ситуация для плохого водевиля, правда? Ненавижу быть
брошенной.
– Вас часто бросали?
– Какое это имеет значение?
– Продолжайте.
– Черт… Я решила, что он разыграл меня, подшутил надо
мной. И я сказала себе – нужно наплевать на Фрэнки и выбираться отсюда самой.
Это заняло некоторое количество времени. Пока я нащупала стену, пока добралась
по ней до второй лестницы…
– Вы хорошо ориентируетесь в пространстве.
– Я ведь была на площадке неоднократно и имею о ней
представление.
– Я это уже понял.
– Я нашла вторую лестницу, но не нашла Фрэнки. Это было
странно, ведь я до последнего надеялась, что он встретит меня хотя бы внизу. Но
надежды не оправдались.
– И что вы сделали после того, как надежды не
оправдались?
– Решила отправиться в отель. Что еще я могла сделать?
Я прошла по улице, примыкающей к лестницам, там совсем небольшой отрезок… И
свернула в переулок.
– И никого не увидели по дороге?
– М-м… Никого.
– Неужели? Может быть, вы кое-что забыли? Я могу
освежить вашу память…
– Освежить?
– Коктейлем «Иса Хаммади», пряностей в нем
предостаточно.
– Иса Хаммади?
– Есть еще и второе название – «дядюшка Иса».
– …
– Что скажете?
– …
– Сознание прояснилось?
– Проклятье. Да… Кажется, в тот вечер я познакомилась с
одним забавным стариком.
– Кажется?
– .Хорошо. Я познакомилась с ним в тот самый вечер. В
то самое время, когда возвращалась в отель. Когда свернула в переулок. Он стоял
у двери углового дома. Дверь была открыта. Мы проболтали несколько минут. Он
сказал, что его зовут дядюшка Иса. И что он торгует пряностями на рынке.
– Видите, как быстро идет дело, когда вы начинаете
говорить правду.
– До этого я тоже не лгала.
– О чем еще кроме пряностей вы говорили?
– Думаю, что наш разговор вам передали со
стенографической точностью.
– Хотелось бы услышать вашу версию.
– Дядюшка Иса – не резчик по дереву, он торгует
пряностями на рынке. Дядюшка Иса недавно купил этот дом. Дядюшка Иса будет
счастлив, если мадам заглянет к нему на чай.
– Это все?
– Это то, что я помню.
– Когда люди говорят, что девичья память
коротка, – они не так уж неправы. Вы спросили у старика, который час.
– Может быть.
– Он сказал вам – уже полночь.
– Может быть.
– Вы столкнулись со стариком случайно и, как показывает
Иса Хаммади, в первый момент даже испугались.
– Хотела бы я посмотреть на вас, если бы вы налетели на
кого-то в темноте.
– О какой темноте идет речь?
– Пусть не в темноте, я неправильно выразилась… Одна
мысль о темноте сводит меня с ума. Это были сумерки, и света было недостаточно.
– Света было достаточно.
– Но меньше, чем бывает днем. Я не испугалась, скорее –
вздрогнула, это естественная реакция на неожиданность.
– Присутствие Исы Хаммади стало для вас неожиданностью?
– В общем, да. Я знала, что угловой дом пустует, и
вдруг у него оказался хозяин.
– Вы рассчитывали, что в доме по-прежнему никто не
живет?
– Ничего я не рассчитывала. Какое мне дело до этого
чертова дома? Послушайте, к чему вы все время клоните?
– Я склоняю вас говорить правду.
– Напрасные старания.
– Напрасные?
– В том смысле, что я и так говорю правду.
– Вы были расстроены – совсем как Франсуа Пеллетье
перед уходом из ресторана. И когда дядюшка поинтересовался, чем вы так
расстроены, что вы ответили?
– Вылетело из головы.
– Вы ответили, что поссорились с другом.
– Может быть.
– «С каким? – спросил старик. – С тем самым
парнем, с которым вы пришли?»
