– Странно. В нем не содержалось никаких биографических
данных. И никаких ссылок на косметические, кулинарные, сексуальные и иные
предпочтения. И о состоянии ротовой полости там не было ни слова. Только
подпись.
– Я умею читать между строк, Сашa.
– Кто бы сомневался! – Достаточно ли иронично это
прозвучало? – Что же такого интересного вы вычитали?
– У вас есть чувство юмора, – принимается загибать
пальцы Алекс. – Вы обладаете вкусом, энергичны, умеете убеждать, умеете
взглянуть на вещи с неожиданного ракурса, вы русская, наконец…
– Это так важно?
– Это важно. Позже я объясню вам – почему… И потом – вы
хороши собой.
Ха-ха.
– Не красавица, конечно, – тут же поправляет себя
Алекс. – Далеко не красавица. Но в вас есть то, что обычно называют
шармом. Изюминкой.
– Это вы тоже почерпнули из письма?
– Это – нет. Это я увидел уже по приезде сюда. Это
можно считать бонусом. Дополнительными баллами.
– Дополнительными – к чему?
– Я объясню вам. Позже.
– После завтрака?
– Позже – значит позже.
Письмо не выглядело ни особенно оригинальным (на мой
взгляд), ни особенно длинным, две с половиной страницы, напечатанные на пишущей
машинке. Не такой старой, чтобы на ней было совсем уж неудобно работать,
Доминик называет ее «portative»
[8]
– она, как и бритва, как и
музыкальная шкатулка была забыта в одном из номеров. Никаких дополнительных
аксессуаров к машинке не прилагалось, лишь вставленный в каретку лист, с
обрывком фразы:
…что мешает нам начать игру? Давай отбросим все и начнем…
По ее поводу у нас даже возник бесплодный спор с Домиником.
Доминик считает, что это – финал мегабестселлера, завоевавшего рынок, я же
убеждена, что это – начало заурядной книжонки, изданной ограниченным тиражом и
полностью провалившейся. В любом случае мы с Домиником так и не узнали о судьбе
других фраз на других листах, а машинка осталась у меня. К сочинительству она
не особенно располагает.
Мертвый груз.
Алексу так не показалось.
Поэтому он и сидит сейчас напротив меня, отложив вилку и нож
и подперев руками подбородок: завтрак окончен.
Как и следовало ожидать, за него мы расплачиваемся отдельно
друг от друга.
– Чем займемся теперь? – спрашиваю я у Алекса,
кладя в папку со счетом двадцать дирхам – чаевые на вспомоществование толстухе
Кондолизе.
Алекс Гринблат ограничился десятью.
– Чем займемся теперь? – спрашиваю я у Алекса,
когда мы снова оказываемся на улице.
– Дайте подумать…
– Хотите, покажу вам город?
Глупейший призыв, я ведь знаю, что ответит мне Алекс, как он
ответит.
– Оставим туземные прелести туристам.
По узкой улочке несется ветер. По узкой улочке скачет
солнце. То здесь, то там хлопают синие ставни, открываются и закрываются синие
двери, а в ослепительно синем небе я вижу стаю голубей. Видит ли их Алекс
Гринблат?..
Не уверена.
Даже не обладая его чутьем, я могу предсказать, что он
сделает в следующую минуту: развернется на сто восемьдесят градусов и пойдет
вдоль улицы, навстречу ставням, дверям и ослепительно голубому небу, время
«позже – значит позже» еще не пришло.
Но я ошибаюсь. Я все время забываю, что он – Спаситель мира,
а значит, следует своей собственной логике. Простому человеку понять ее так же
трудно, как представить бег тока по проводам или осознать механизм деления
клеток.
Деление клеток. Чертовски красивые глаза Алекса устраивают
(специально для меня!) мастер-класс деления: с их радужной оболочкой что-то
происходит, она распадается на сотни разноцветных осколков, в каждом из них я
вижу свое собственное отражение, и отражение улицы, и еще какие-то отражения,
смысл которых мне не совсем ясен. Совсем неясен, если уж быть точной.
Штрих-коды, пиктограммы, логотипы, обрывки цифр, обрывки счетов – ничего этого
нет в действительности. Мое разыгравшееся воображение, не более, умение
взглянуть на вещи с неожиданного ракурса. И еще – чертовски красивые глаза
Алекса. Сами по себе. Они обладают гипнотической силой. Гипнотическая сила
чертовски красивых глаз, а вовсе не самые обычные (хотя и по-женски ухоженные)
руки Алекса прижимает меня к стене. Хлопающий синий ставень слева, то открывающаяся,
то закрывающаяся синяя дверь – справа.
И ветер. И солнце. И ослепительно голубое небо со стаей
голубей.
– Удивите меня, Сашa, – шепчет Алекс.
– Удивить?..
– Да. Удивите меня. Покажите мне нечто такое…
Нечто такое, что заставит меня изменить взгляды на жизнь.
Нечто такое, что заставит меня почувствовать, что она по-настоящему прекрасна.
– Покажите мне нечто такое, что заставит меня выложить
энную сумму.
– Наличными? – глупо спрашиваю я. – Или
выпишете чек?
Глаза Алекса. Не так уж они и хороши. Но теперь это не имеет
принципиального значения.
– Как карта ляжет, Сашa. Удивите меня!
– Доски Доминика, – напоминаю я Алексу. – Вы
еще не видели их.
– Я видел их.
– На фотографиях. Это не одно и то же.
– Это – одно и то же. Удивите меня!
– Показать вам фокус? Я не знаю ни одного…
– Удивите меня!
Главный тест. Все остальное, включая наш ночной разговор, и
утренний разговор, и завтрак с раздельным счетом, и препирательства по поводу
длины волос – все остальное было лишь подготовкой к нему. Вот, что я должна
сделать сейчас, – удивить Алекса Гринблата, Спасителя мира! Возможно,
тогда неожиданно и прояснится сюжет мегабестселлера (заурядной книжонки) со
словами в финале (вступлении)?..
– Что мешает нам начать игру?
– Ничего, – отзывается Алекс.
– Давай отбросим все и начнем!
* * *
…До причала, где обычно стоит лодка Ясина, пятнадцать минут
ходьбы. Последние пять я почти бегу, едва касаясь ногами земли, мне очень
хочется побыстрее удивить Алекса Гринблата. Заставить его расстаться с энной
суммой.
Ясин подходит для моего плана, как никто другой. Две минуты,
минута, причал уже виден, он отделен от самого посещаемого туристами форта –
Скалы дю Порт (со смотровой площадкой) длинной крытой улицей и небольшой
площадью: несколько магазинчиков, торгующих открытками и сувенирами, кооператив
по изготовлению поделок из дерева, агентство недвижимости (головной офис – в
Лондоне), два кафе, ведущие жестокую конкурентную борьбу за туристические
кошельки. На площадь лучше не соваться, таких площадей Алекс наверняка
перевидал немало – похожих друг на друга, вне зависимости от того, являются ли
они объектом культурного наследия, охраняемым ЮНЕСКО, или нет.
