Джордж спросил:
— Не спишь?
— Нет.
— Пожалуй, пора домой. Поднимайся. Ты слишком долго провалялась на солнце.
Селина села и выпрямилась.
— Я заснула.
— Знаю.
— Это все из-за чудесного вина.
— Вероятно.
Они поплыли обратно в Каса Барко. Шлюпка легко скользила по переливчатой синей воде, отбрасывая тень на верткие зеленоватые водоросли. Было тихо, спокойно и жарко; казалось, в мире никого больше нет. У Селины горело все тело; она чувствовала себя перезрелым плодом, который вот-вот лопнет, но даже это ощущение ее не раздражало — оно было естественной принадлежностью чудесного дня. Поудобнее устроив пустую корзину между ног, Селина сказала:
— Пикник удался на славу. Лучший в моей жизни.
Она ждала, что Джордж отпустит какое-нибудь дурацкое замечание насчет Фринтона, но — к ее удивлению — он промолчал, только улыбнулся, будто с ней соглашаясь.
Приблизившись к пирсу, Джордж выскочил и подтянул шлюпку. Селина выгрузила все имущество, вышла сама; горячие доски пирса обожгли ее босые ступни. Собрав вещи, они поднялись на террасу: Джордж шел впереди, Селина — сзади и поэтому услышала голос Франсис раньше, чем увидела его обладательницу.
— Вы только поглядите, кто идет!
Джордж на секунду остолбенел, но потом, как ни в чем ни бывало, поднялся на террасу.
— Привет, Франсис, — сказал он.
Селина, чуть замедлив шаг, последовала за ним. Франсис лежала в старом плетеном кресле, задрав ноги на стол. На ней была белая в синюю крапинку рубашка, завязанная узлом под грудью и оставлявшая открытой загорелый живот, и обтягивающие белые полотняные брюки. Туфли она сбросила; на темных и запыленных босых ногах, скрещенных на столе, выделялись покрытые ярко-красным лаком ногти. Она даже не подумала встать или хотя бы сесть, а так и продолжала лежать, почти касаясь пальцами рук пола и наблюдая за Джорджем из-под короткой светлой челки.
— Я решила тебя обрадовать. — Посмотрев через плечо Джорджа, она увидела Селину. — Эй, привет!
— Привет, — слабо улыбнулась Селина.
Джордж поставил корзинку на пол.
— Что ты здесь делаешь?
— Видишь ли, в Сан-Антонио чертовски жарко и шумно, и я решила на пару деньков оттуда смыться.
— Где ты остановилась?
— Рудольфо пообещал номер.
— Ты видела Рудольфо?
— Угу, зашла к нему по дороге выпить пивка. — В глазах ее сверкнуло злорадство: она понимала, что Джорджу не терпится узнать, чего ей наговорил Рудольфо.
Джордж присел на край стола.
— Рудольфо сообщил, что у меня Селина?
— Конечно. — Она улыбнулась Селине. — Ну и сюрприз, скажу я вам. Джордж, ты еще нас не познакомил.
— Извини. Селина, это миссис Донджен...
— Франсис, — быстро вставила Франсис.
— А это Селина Брюс.
Селина шагнула вперед и сказала:
— Здравствуйте... — но Франсис будто не заметила ее протянутой руки.
— Вы приехали погостить?
— Да, я...
— Джордж, ты никогда не говорил, что у тебя есть дочь.
— Она мне не дочь, — сказал Джордж.
Франсис слегка изменилась в лице. Сняв со стола ноги, она выпрямилась в кресле.
— Не мог ли бы ты объяснить...
— Помолчи секунду. Селина...
Селина повернулась к нему, и Джордж увидел, что она растеряна, а, возможно, даже обижена.
— Ты не против, если мы с Франсис минутку поговорим наедине?
— Ну конечно, нет. — Селина попыталась улыбнуться, чтобы показать, что ей решительно все равно, и положила на стол полотенце и учебник, — видимо, посчитав, что так ее бегство не будет казаться чересчур поспешным.
— Буквально пять минут...
— Я спущусь в шлюпку. Там прохладней.
— Хорошо.
Селина стала торопливо спускаться по ступенькам. Пёрл, сидевшая на ограде террасы, поднялась, потянулась, мягко спрыгнула на пол и последовала за ней. Джордж повернулся к Франсис и повторил:
— Она мне не дочь...
— Тогда кто же, черт побери?..
— Свалилась как снег на голову. Приехала из Лондона — специально, чтобы меня отыскать. Вообразила, будто я ее отец.
— А с чего она так решила?
— Увидела фотографию на обложке «Фиесты».
— Ты что, похож на ее отца?
— Да. Мы с ее отцом — дальние родственники, но это совершенно неважно. Его нет в живых. Убит на войне.
— Уж не считает ли она, что он воскрес?
— Когда человеку чего-то очень хочется, он готов поверить в любое чудо.
— Рудольфо сказал мне, что она твоя дочь.
— Правильно. По деревне разнеслась сплетня, и я подумал, что для девочки будет лучше, если я не стану ничего опровергать. Она тут уже третий день.
— И живет здесь... с тобой? Да ты рехнулся!
— Другого выхода не было. Ее чемодан потерялся, а обратный билет украли в аэропорту.
— Почему ты мне вчера ничего не сказал?
— Потому что к тебе это не имеет ни малейшего отношения. — Ответ прозвучал резче, чем Джорджу бы хотелось. — Прости, но так оно и есть.
— Что скажут твои друзья в Кала Фуэрте, когда узнают, что она тебе не дочь? Что ты их обманул...
— Я им все объясню — пускай только уедет.
— А когда это может произойти?
— Когда придут деньги из Лондона. Мы уже задолжали Рудольфо шесть сотен, и еще нужно купить билет, а мои деньги застряли в Барселоне...
— Выходит, дело только в деньгах?! — Джордж непонимающе уставился на Франсис. — Только это удерживает ее здесь? Ты не можешь отправить ее домой из-за пары сотен песет?
— Эта причина ничуть не хуже других.
— Но, скажи на милость, почему ты не обратился ко мне?
Джордж раскрыл было рот, чтобы объяснить, почему, но ничего не сказал. Франсис продолжала допрос:
— Это она хочет тут остаться? Или ты?
— Ни она, ни я. Селина ждет — не дождется, когда сможет вернуться домой, а я мечтаю от нее избавиться. Ситуация, кстати, вполне безобидная.
— Безобидная? Ты что, наивный младенец? Да это же все равно, что сидеть на пороховой бочке!
Джордж, ничего не ответив, сел, сгорбился, положил руки на стол и так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. Франсис всепонимающим жестом положила ладонь ему на руку, Джордж не пошевелился, но и руки не убрал. Франсис сказала:
