— Что случилось? Объясните мне, что происходит?
— Рудольфо злится, потому что вы сказали, что будете ждать в Каса Барко, и он решил, что таксист подождет с вами. Ему не нравится, когда незнакомые таксисты торчат у него в баре, накачиваясь бренди, а этот оказался еще и буйным.
— Ох!
— Да уж, ох…
— И это все?
— Конечно, не все. В конце концов, чтобы избавиться от таксиста, Рудольфо ему заплатил. Теперь он утверждает, что я должен ему шестьсот песет, и злится, думая, что я не смогу их вернуть.
— Но я отдам ему деньги, обещаю!
— Не в этом дело. Он хочет получить их прямо сейчас.
Толстый немец, почувствовав накаленную атмосферу в баре, вышел со своим пивом на террасу; стоило ему исчезнуть, как Рудольфо и Джордж снова повернулись друг к другу, но тут Селина сделала шаг вперед.
— Прошу, мистер… то есть, Рудольфо! Это я во всем виновата, и я обязательно вам заплачу, но, видите ли, у меня украли кошелек…
Это Рудольфо уже слышал.
— Вы сказали, что будете ждать в Каса Барко. Вместе с таксистом.
— Я же не знала, что он просидит здесь так долго.
— А ты, — Рудольфо снова повернулся к Джорджу, — где ты торчал все это время? Поехал в Сан-Антонио и пропал, никто не знал, где ты…
— Тебе-то, черт побери, какое дело? Я сам решаю, куда мне ехать и что делать, и не собираюсь перед тобой отчитываться!
— Придется, раз я оплачиваю твои счета!
— Я тебя не просил за меня платить! И счет, кстати, не мой. Вообще, ты все испортил, потому что теперь сеньорита не может вернуться в Сан-Антонио.
— Отвези ее сам!
— Будь я проклят, если поеду! — заорал Джордж. С этими словами он вылетел из бара, парой прыжков преодолел лестницу и вскочил в машину. Селина бросилась за ним.
— Что же мне делать?
Он обернулся и посмотрел на нее.
— Поедешь со мной или останешься здесь?
— Я не хочу оставаться!
— Тогда поехали.
Другого выхода не было. Половина деревни и посетители бара Рудольфо с нескрываемым интересом наблюдали за разыгравшейся сценой. Джордж потянулся открыть ей дверцу, и Селина уселась в машину рядом с ним.
В этот момент, словно по приказу неведомого небесного режиссера, ударила буря.
Небо расколола молния, раздался гром, резкий порыв ветра пробежал по верхушкам сосен. Скатерти на террасе отеля Кала-Фуэрте взлетели и захлопали как плохо натянутые паруса, с прилавка перед магазинчиком Марии сорвалась шляпа и, словно большое желто-розовое колесо, покатилась вниз по улице. В воздухе спиралями закручивалась пыль. Следом за ветром налетел дождь: он шел отвесной стеной, а капли были такие большие и тяжелые, что за несколько секунд сточные канавы наполнились до краев.
Люди врассыпную бросились с улицы: клиенты Рудольфо, женщины, болтавшие с соседками, шустрые ребятишки и мужчины, чинившие дорогу. Они убегали так поспешно, будто услышали сирену воздушной тревоги; в мгновение ока площадь опустела. Остались только Селина с Джорджем, да его крошечный автомобильчик.
Она хотела вылезти из машины, но Джордж уже заводил мотор и крикнул ей сидеть на месте. Она спросила:
— Может, нам лучше спрятаться?
— Это еще зачем? Хочешь сказать, ты испугалась какого-то дождика?
— Дождика?
Он сидел с каменным лицом, не собираясь отвечать.
— А крыша опускается?
Джордж включил передачу, и машина сорвалась с места словно торпеда.
— Уже десять лет как сломалась, — прокричал он сквозь рев мотора и шум дождя. Вода доходила до середины колес, ноги у Селины промокли насквозь. Она подумывала о том, чтобы начать ее вычерпывать.
— Тогда зачем нужна крыша, если она не опускается?
— Хватит ныть!
— Я вовсе не ною, просто…
Он нажал на газ, и она, напуганная, замолчала. Они с грохотом катились по дороге, срезая углы, отчаянно взвизгивая шинами и поднимая волны густой желтой грязи. Море было свинцовым, в садиках маленьких вилл хозяйничал ветер. В воздухе летал мелкий мусор: листья, клочья соломы и сосновые иглы, а когда они перевалили через гребень холма и начали спускаться к Каса Барко, оказалось, что вода, заливавшая дорогу между высокими стенами, образовала бурный поток, так что их спуск больше напоминал сплав по горной реке.
Гигантская масса воды обрушивалась вниз по узенькой лестнице, однако значительная ее часть затекала в старый рыбацкий сарай, в котором Джордж держал машину и который был уже основательно затоплен.
Несмотря на это он загнал машину внутрь, остановившись в каком-нибудь дюйме от стены, потом заглушил мотор и спрыгнул с сиденья, приказав ей:
— Давай, вылезай и помоги мне запереть сарай.
Селина была слишком напугана, чтобы протестовать.
Она вылезла из машины, погрузившись по щиколотку в холодную грязную воду, и бросилась на помощь Джорджу, который пытался захлопнуть расшатанные двери. Кое-как им это удалось, и Джордж, изо всех сил налегая на створки, сумел задвинуть массивный засов. Справившись с дверями, он схватил ее за руку и потащил в дом — в этот момент небо снова прошила молния, а гром ударил над самой крышей, грозя обрушить ее им на головы.
Но и в доме они не были в безопасности. Джордж кинулся на террасу и стал сражаться со ставнями. Ветер был такой силы, что их невозможно было оторвать от стены. Цветочные горшки, стоявшие на стенке террасы, упали вниз и разбились — от них остались только черепки и лужи черной грязи. Джордж наконец запер ставни и двери на террасу, и дом вдруг стал темным, чужим. Он попробовал включить свет, но электричества не было. Дождь, попадая в трубу, залил очаг и погасил огонь, вода в колодце бурлила, грозя вырваться наружу.
Селина спросила:
— Нам ничто не угрожает?
— А что нам может угрожать?
— Я боюсь грома.
— Он ничего тебе не сделает.
— А молния сделает!
— Тогда надо бояться молнии.
— Ее я тоже боюсь.
Она ожидала, что он извинится, но вместо этого Джордж полез в карман и вытащил оттуда размокшую пачку сигарет. Он бросил ее в залитый водой очаг и отправился на поиски; сигареты обнаружились на полу в кухонном закутке. Он закурил, а потом налил себе неразбавленного виски. Со стаканом в руке Джордж подошел к колодцу, опустил ведро и вытащил его наверх, полное до краев. Ловким движением он долил в стакан с виски воды из ведра, не расплескав ни капли.
— Хочешь выпить? — поинтересовался он.
— Нет, спасибо.
Пристально глядя на нее, Джордж отхлебнул из стакана, и Селине показалось, что он слегка усмехнулся. Оба они промокли до костей, будто купались прямо в одежде. Селина сбросила раскисшие туфли и стояла в луже, которая росла на глазах; с подола у нее капала вода, а волосы облепили лицо и шею. В отличие от нее Джордж, казалось, не обращал внимания на свой неприглядный вид. Она сказала:
