Они сложили в корзину термос и кружки и отправились назад. Дома Луиза поднялась наверх принять ванну. Джеймс пригласил Редмэя выпить, и тот охотно принял приглашение; они уселись у камина и подкрепились изрядной порцией виски, так что к моменту когда Редмэй решил отправляться восвояси, они уже были лучшими друзьями.
— Знаешь, — сказал Редмэй, — жена у тебя — сокровище, одна на миллион. — Он забрался в кабину своего фургона и с грохотом захлопнул дверцу. — Если соберешься избавиться от нее, сразу дай мне знать. У меня для такой хлопотуньи дел всегда хватит.
Но Джеймс ответил, что не собирается от нее избавляться. По крайней мере, не сейчас.
Когда Редмэй уехал, он вернулся в дом и поднялся наверх; Луиза уже вылезла из ванны и набросила голубой бархатный халат, перетянув пояском тонкую талию. Она расчесывала волосы.
— Я так и не спросила тебя про отчет: ты закончил?
— Да. Все готово.
Он присел на краешек кровати. Луиза побрызгалась духами и, подойдя к мужу, поцеловала его в макушку.
— Значит, ты изрядно потрудился, — сказала она ему, вышла из комнаты и отправилась вниз. Он еще немного посидел в спальне, а потом разделся и принял ванну. Когда Джеймс спустился, Луиза уже перегладила белье, лежавшее в корзине — в кухне еще витал запах горячего утюга и свежевыглаженных сорочек. Проходя мимо столовой, он сквозь распахнутые двери увидел, что она накрывает на стол. Джеймс остановился и стал смотреть. Луиза подняла голову, заметила его и спросила:
— В чем дело? Что-то не так?
— Ты, наверное, устала?
— Да нет, не особенно.
Он спросил, как спрашивал каждый вечер:
— Хочешь чего-нибудь выпить?
Луиза ответила, как обычно:
— Пожалуй, немного шерри.
Жизнь возвращалась на круги своя.
Все шло по заведенному обычаю. На следующее утро Джеймс отправился в Лондон, просидел весь день в своем кабинете, пообедал с приятелями в ресторане, а вечером — в самый час пик, в плотном потоке автомобилей — поехал за город, домой. Он остановил машину в Хенборо, зашел в цветочный магазин и купил Луизе большой букет нежных желтых жонкилей, бледно-розовых тюльпанов и голубых ирисов. Продавщица завернула их в тонкую бумагу, Джеймс заплатил, привез цветы домой и подарил жене.
— Джеймс! — она выглядела потрясенной, если не сказать больше. Не в его привычках было возвращаться домой с охапками цветов. — Они великолепны!
Она зарылась в цветы лицом, вдыхая сладкий аромат жонкилей. Потом подняла глаза.
— Но почему?
Потому что ты — моя жена. Мать моих детей, сердце моего дома. Твоими трудами появляются фруктовые пироги в буфете, чистые рубашки в шкафу, поленья в корзине, розы в саду. Ты — это цветы в церкви, и запах краски в ванной, и скупая слеза на глазах Редмэя. И я тебя люблю.
Он сказал:
— Просто так.
Она потянулась поцеловать его.
— Как прошел день?
— Как обычно, — ответил Джеймс. — А у тебя? Что ты делала сегодня?
— О, — сказала Луиза. — Так, ничего особенного.
Прекрасные испанки
В среду в начале июля скончался старый адмирал Коллей. Похороны состоялись в субботу в деревенской церкви, а через две недели в этой же церкви его внучка Джейн вышла замуж за Эндрю Лэтхема. Кое-кто в деревне выразил свое недовольство, воздев кверху брови, от дальних родственников пришла пара возмущенных писем, однако члены семьи стояли на своем: «Он сам так хотел, — говорили они друг другу, вытирали слезы и продолжали подготовку к свадьбе. — Он сам так хотел».
Лори проснулась в половине седьмого утра; июльское солнце заливало спальню своими горячими лучами. Свет лежал на ее постели теплым одеялом. Солнечные блики, отражаясь от зеркал трюмо, падали на выцветший розовый ковер. За открытым окном сияло бледно-голубое безоблачное небо, предвестник дивного летнего дня. С моря дул легкий бриз, колыхая занавески с узором из ромашек. Такие же ромашки украшали обои и подзор на большой кровати — их выбрала мать Лори, когда той было тринадцать и она жила в пансионе. Лори помнила, как приехала домой и оказалась в совершенно незнакомой комнате. Ей пришлось сделать вид, что она довольна ремонтом, однако в глубине души ей хотелось жить в комнате наподобие корабельной каюты: аккуратной до аскетизма, с белеными стенами и кроватью как у деда — с выдвижными ящиками в основании и лесенкой, по которой на нее надо взбираться.
Счастлива будет невеста, что венчается в солнечный день. Она услышала, как где-то далеко внизу в недрах старого дома открылась и закрылась дверь, потом залаяли собаки. Лори знала, что мать уже давно встала и сейчас, наверное, пьет утренний чай, сидя за кухонным столом и составляя уже как минимум сотый список неотложных дел.
Встретить тетю Бланш на станции.
Парикмахер — останется ли на ланч?
Роберту съездить к флористу за гвоздиками.
Еда для собак. НЕ ЗАБЫТЬ.
Счастлива будет невеста, что венчается в солнечный день. По другую сторону верхней площадки лестницы, во второй спальне под самой крышей, сладко спала Джейн. Она никогда не вставала рано по утрам и не собиралась впервые за двадцать пять лет изменять своим привычкам, пусть даже в утро собственной свадьбы. Лори представила, как сестра, вся розовая и белокурая, свернулась клубочком на кровати: спутанные волосы рассыпались по подушке, старенький безглазый игрушечный мишка крепко прижат к груди. Их мать уже высказала свое недовольство по поводу медведя — она считала, что его никак нельзя брать с собой в свадебное путешествие. Лори признала, что он плохо сочетается с соблазнительным бельем и романтической атмосферой, однако, поскольку Джейн всегда с легкой душой соглашалась с любыми требованиями, а потом запросто поступала по-своему, Лори была уверена, что вечером медведь непременно окажется на подушке номера для новобрачных в дорогом отеле.
Она продолжала мысленную экскурсию по дому. В комнате для гостей спали ее брат с женой. Дети заняли их прежние детские. Лори подумала об отце: вот он зашевелился, открыл глаза, порадовался прекрасной погоде и тут же начал беспокоиться — о паркинге для машин, о шампанском, о своих брюках, отданных в химчистку… И, конечно, о счетах.
— Мы не можем позволить себе большую свадьбу, — решительно заявил он сразу же после помолвки. Остальные придерживались того же мнения, хотя, пожалуй, по разным причинам.
— К чему нам пышная свадьба, — сказала Джейн. — Достаточно будет расписаться в ратуше, а потом устроить обед в тесном кругу.
— Мы не хотим шикарной свадьбы, — слабым голоском откликнулась ее мать, — но в деревне будут ждать праздника. Наверное, надо устроить хотя бы что-то очень простое…
Далее должны были высказаться Лори и дед, однако Лори в тот момент находилась в Оксфорде, погруженная в лекции и доклады, а вот дед выступил, да еще как.
