— В твою бывшую комнату.
Итак, на этом поставлена точка.
— А где мы будем обедать в день праздника?
— Наверное, здесь. Можем пригласить Эрдов и Ви. Они у нас завтра обедают, вот и обсудим вместе с Вирджинией.
— Эрды у нас завтра обедают? Я не знала.
— Видно, я просто не успела тебе сказать. Потому-то Хэмиш и косит поле.
— Так приятно подвигаться после обеда на открытом воздухе. А что ты наденешь на бал? У тебя есть новое платье?
— Нет, я все деньги израсходовала. Пришлось купить Хэмишу пять пар новых башмаков, школа требует…
— Как же так, ты должна быть в новом платье. Мы поедем и купим. Куда лучше поехать? Наверное, в Релкирк. Освободим себе день…
— Ах, Пандора, я же тебе сказала… Сейчас это невозможно.
— Милая моя, хорошая Изабел, неужели ты не примешь от меня в подарок такую малость?
Открылась дверь со двора, и появился Хэмиш. Он успел скосить траву, хотя было еще довольно светло, и опять, как всегда, зверски хотел есть.
— Ладно, потом обсудим.
Хэмиш взял несколько батончиков из спресованных хлопьев, горсть шоколадных печений, налил стакан молока. Пандора допила кофе, поставила на стол чашку, зевнула.
— Пойду-ка я, пожалуй, спать. Ужасно устала, — и она поднялась. — Спокойной ночи, Хэмиш.
Она и не подумала поцеловать племянника — к его великому облегчению и разочарованию.
— Арчи все еще в мастерской? Я загляну к нему на минутку, поболтаю, — Пандора наклонилась и поцеловала Изабел. — Спокойной ночи, родная. Я так счастлива, что дома. Спасибо тебе за чудный ужин. До свидания, до завтра.
Арчи сосредоточенно трудился в своей мастерской при свете сильной лампы под широким абажуром, которая бросала яркий свет на его верстак. Он раскрашивал деревянную фигурку — Кэти и ее собака. До чего же тонкая и кропотливая работа. Юбка в неяркую клетку, вязаный свитер, летящие волосы, и нужно передать не только фактуру, но и игру света. Это требует большой ловкости и мастерства.
Он положил колонковую кисть, взял другую и тут услыхал шаги Пандоры. Их нельзя было не узнать. Вот она спустилась по каменной лестнице, которая вела из кухни, вот ее высокие острые каблучки застучали по каменным плитам полутемного коридора… Он замер с кистью в руке и ждал. Дверь открылась, Пандора заглянула в мастерскую.
— Не помешаю?
— Конечно, нет.
— Ну и темень, я не нашла выключателя, настоящее подземелье. Зато здесь у тебя так светло и уютно, — она взяла стул и села рядом с братом. — Что ты делаешь?
— Раскрашиваю.
— Вижу. Какая прелестная фигурка. Где ты ее взял?
— Сам вырезал, — признался он не без гордости.
— Ты?! Арчи, у тебя талант. Золотые руки, я и не знала.
— Подарок для Кэти в день рождения. Это она со своей собакой.
— Ты замечательно придумал. Но ведь раньше ты ничего не мастерил. Все наши игрушки чинил папа, и он же склеивал разбитый фарфор. Ты что же, специально учился?
— В общем-то, да. Когда меня ранили… Когда мне ампутировали ногу, — поправил себя он, — и выписали из госпиталя, то отправили в Хедли Корт, это реабилитационный центр для солдат-инвалидов, которые получили физическое увечье. Там делают протезы рук, ног, ступней, тебе заменяют все, чего ты лишился, если только этот орган можно заменить. И потом ты живешь несколько месяцев в адских муках, привыкая пользоваться этим протезом.
— Лихо тебе пришлось.
— Ничего, выдержал. Многие пострадали гораздо сильнее, чем я.
— Какое счастье, что ты остался жив, что тебя не убили.
— Да уж.
— Очень трудно жить с протезом?
— Без протеза было бы еще труднее, а третьего не дано.
— Ты не рассказывал мне, как все случилось.
— Лучше тебе не знать.
— Очень страшно?
— На войне всегда страшно.
Ясно, это запретная тема. Пандора отступила.
— Не сердись на меня… рассказывай, пожалуйста, дальше.
— Да… так вот… — он сбился и потерял нить. Снял очки, потер глаза. — Когда я научился более или менее уверенно передвигаться, меня стали учить работать приводной пилой, с педалью. Во-первых, трудовая терапия, а во-вторых, хорошее упражнение для ноги. Я увлекся, вот так все и началось…
Слава Богу, опасные рифы остались позади. Если Арчи не хочет рассказывать о Северной Ирландии, она, Пандора, не хочет ничего знать.
— Ты тоже чинишь все, что поломается дома, как папа?
— Да.
— Эта фигурка просто прелесть. Как ты вытачиваешь свои вещицы, с чего начинаешь?
— Начинаю с того, что беру кусок дерева.
— Какой породы?
— Эту я вырезал из бука. Из дерева, что растет у нас в Крое, несколько лет назад ветер сломал у него сук. Я выпилил брусок, сделал два рисунка с фотографии — вид спереди и вид сбоку, потом перенес на грани бруска. Ты меня слушаешь?
— Очень внимательно.
— Потом начал обрабатывать ленточной пилой.
— Что такое ленточная пила?
— Вот ленточная пила, смотри. Она электрическая и страшно острая, не вздумай прикоснуться.
— Ни за что. А потом?
— Потом начинаю резать.
— Чем ты режешь?
— Специальными стамесками, долотом, даже перочинным ножом.
— Потрясающе. Это твоя первая фигурка?
— Нет, что ты, но изо всех, что я резал, самая сложная — из-за композиции: сидящая девушка с собакой. Потрудился я немало. Раньше я вырезал стоящие фигурки. Чаще всего солдат в формах различных полков. У папы есть исторический альбом с рисунками военной одежды, он как-то попался мне на глаза в библиотеке и натолкнул на мысль вырезать такие фигурки. Отличный свадебный подарок, если жених военный.
— А они у тебя сейчас есть? Покажи мне.
— Осталась всего одна фигурка, — он поднялся со стула, отошел к шкафу взял оттуда коробку. — Я ее не стал дарить, она не слишком хорошо вышла, и сделал другую. Но получить представление ты можешь…
Пандора взяла у него фигурку и стала внимательно рассматривать. Это был офицер Королевского полка шотландских горцев в идеально, до мельчайших подробностей воспроизведенной форме — от башмаков и килта до красного пера на зелено-сером берете. Пандора пришла в восторг, у нее просто слов не было от восхищения. Кто бы мог подумать, что Арчи так талантлив, у него уверенная, точная рука, он настоящий художник.
— И ты раздаешь эти шедевры даром? Невероятно! Арчи, ты просто сумасшедший. Это же настоящее произведение искусства, и такое оригинальное. Туристы из других стран были бы счастливы купить такой сувенир. Ты никогда не пробовал их продавать?
