– Джейн... ты помнишь, как недавно мы говорили о подруге Синклера, Тессе Фарадей?
Мои пальцы впились в ручку двери так, что побелела кожа. Я догадывалась, о чем бабушка хотела спросить, и молила Бога, чтобы этого не произошло.
– Помню.
– Из газет я узнала, что она умерла. Кажется, приняв большую дозу снотворного. Ты знала?
– Да, я знала.
– И ничего не сказала мне?
– Прости.
– Это... не связано с Синклером?
Наши взгляды пересеклись. В тот момент я была готова отдать все на свете, лишь бы убедительно соврать. Но лгать я не умела, и бабушка прекрасно это знала. У меня не было ни малейшего шанса обмануть ее.
– Да, связано... Она ждала от него ребенка.
Глаза бабушки наполнились слезами. Впервые в жизни я увидела, как она плачет.
Глава 11
Дэвид приехал на следующий день. Бабушка села отвечать на письма, а я уединилась в саду и принялась сметать листву, зная, что когда на душе тяжело, то лучше всего заняться физическим трудом. Я сгребла опавшие листья в большую кучу и собиралась уже погрузить их в ручную тележку, когда распахнулась двухстворчатая дверь и на пороге показался Дэвид. Я выпрямилась, наблюдая, как высокий худой мужчина с растрепанными волосами идет ко мне по нескошенной траве, и спрашивала себя, что бы мы делали без него последние дни. Он один все организовывал и руководил похоронами, даже вызвался позвонить моему отцу и сообщить ему о смерти Синклера. Что бы ни произошло между нами, я знала, что вечно буду ему обязана.
Приблизившись ко мне, Дэвид рассмеялся:
– Джейн, что вы будете делать с этой кучей?
– Положу их в тачку, – ответила я и принялась перекладывать листья, но порыв ветра разметал их в разные стороны.
– Если придавить их парой досок, то процесс пойдет быстрее, – заметил Дэвид. – Я принес вам письмо...
Он вынул из вместительного кармана письмо, и по почерку я поняла, что от отца.
– Как оно попало к вам?
– Оно было вложено в конверт, который он прислал мне. Ваш отец просил передать вам эту записку.
Бросив тачку и метлу, мы направились в глубь сада, перешагнули через изгородь, прошли полем и сели рядом на прогнившие доски пристани. Я развернула письмо и причинялась читать вслух.
«Моя дорогая Джейн,
Я очень огорчен смертью Синклера и переживаю за тебя, однако хорошо, что ты оказалась рядом с бабушкой и смогла поддержать ее в тяжелую минуту.
Я знаю, что виноват перед тобой, и это чувство не покидает меня с тех пор, как ты уехала. Оно вызвано тем, что я разрешил тебе вернуться в «Элви», но ничего не рассказал о дяде Эйлуине. Понимаешь, из-за повседневных дел и твоего стремительного отъезда так и не выдалось никакой возможности поговорить об этом. Я тем не менее поручил Дэвиду Стюарту приглядывать за тобой, и вообще...»
– Почему вы мне ничего не сказали? – сердито бросила я.
– Это не мое дело, – спокойно заметил он.
– Выходит, вы все знали...
– Конечно знал.
– И о Синклере тоже?
– Я в курсе, что он выкачал из вашей бабушки чертовски много денег.
– Худшее еще впереди.
– Что это значит?
– Синклер погиб из-за более серьезной причины.
– Этого-то я и боялся. Как вы узнали?
– Он сам мне все рассказал. Я многое выяснила, – вздохнула я и снова взялась за письмо.
«Причина, по которой я возражал против твоего возвращения в «Элви», была связана не с тем, кем был твой дядя, а с тем, кем мог стать твой кузен Синклер. После смерти моей жены бабушка настаивала, чтобы я оставил тебя у нее, и на первый взгляд решение казалось верным. Но возникал вопрос о Синклере. Я знал, как ты к нему привязана, и не сомневался, что, если бы вы продолжали часто видеться, непременно наступил бы день, когда твое сердце и иллюзии разбились бы в прах. Это причинило бы тебе боль, если не сказать больше. Именно поэтому я решил держать дочь при себе и увез в Америку».
– Интересно знать, почему он был так уверен в отношении Синклера, – прервал меня Дэвид.
Я вспомнила эпизод с «Историей живой природы» Голдсмита и уже собралась было рассказать о нем Дэвиду, но неожиданно передумала. Книги больше не существовало. В тот день, когда Синклера не стало, я вытащила ее из шкафа, спустилась в сад и сожгла в баке для кипячения воды. Теперь от нее не осталось и следа. В память любви к Синклеру я решила, что самое лучшее – забыть о ней раз и навсегда.
– Я не знаю... наверное, он почувствовал это интуитивно. Отец очень проницательный человек, и его невозможно обмануть... Давайте читать дальше.
«По этой же причине я не отвечал на просьбы бабушки отпустить тебя в «Элви». Если бы Синклер остепенился, все могло обернуться иначе, но я знал, что он до сих пор не женат, и это вызывало у меня самые мрачные предчувствия.
Я догадываюсь, что ты еще погостишь в «Элви». Дела у меня идут блестяще, Сэм Картер здорово мне помог, так что теперь я при деньгах, и ты можешь возвращаться в солнечную Калифорнию в любое время. Дай только знать. Я очень скучаю по тебе, и Рыжик тоже тоскует. Мици отчасти компенсирует ему твое отсутствие. Линда уверяет, что в новолуние они воспылают безумной любовью друг к другу и создадут собачье семейство, хотя, по моему глубокому убеждению, о таком союзе страшно даже подумать.
Линда в восторге от нашего Риф-Пойнта. К моему глубочайшему изумлению, она начала делать наброски этой, как она выражается, простой жизни. В живописи я не особенно силен, но что-то подсказывает мне – у нее должно получиться. Как знать, вдруг Линда создаст уют, к которому я смогу привыкнуть? Это все, что я хотел сообщить тебе.
С любовью, моя дорогая девочка,
Твой отец».
Я молча сложила письмо, вложила листок в конверт и сунула в карман пальто. Немного помолчав, я предложила:
– Мне кажется, он пытается уговорить Линду выйти за него замуж. Или она хочет женить его на себе. Не могу разобраться.
– Возможно, они оба этого хотят. Вы не рады их чувствам?
– Да нет, я рада. Если отец женится, мне уже не придется отвечать за него. Я стану свободной.
Эти слова отозвались в моей душе болью и разочарованием. На причале было холодно, и я задрожала. Дэвид осторожно обнял меня за плечи и привлек к себе, чтобы я согрелась.
– В таком случае, – заметил он, – пожалуй, самое время уговорить свободную девушку выйти замуж за полуслепого провинциального адвоката, который потерял голову с того самого момента, когда впервые вас увидел.
– Вам не придется особенно уговаривать, – улыбнулась я.
