— С радостью придем. Правда, Нат?.. Джудит, все останется между нами? Все, о чем я тебе рассказала,
— Само собой разумеется! Но только ты и впредь со мной делись.
— Хорошо.
Лавди подхватила Ната и пошла с ним к открытой двери провожать Джудит. На улице сгустился серый, влажный туман. Джудит подняла воротник плаща и уже приготовилась идти к машине, но Лавди окликнула ее, и она обернулась.
— От Гаса ничего не слышно? Джудит покачала головой.
— Ни единого слова.
— Это я так, любопытства ради.
Сквозь туман и мглу унылого вечера Джудит поехала домой. Добралась до Роузмаллиона, поднялась в гору и завела машину в ворота Дауэр-Хауса. Окно кухни светилось в темноте мягким желтым светом, и лампочка над парадной дверью была оставлена включенной. Джудит поставила машину Бидди в гараж, где до сих пор стоял на деревянных подставках ее маленький «моррис», бесколесый, накрытый от пыли засаленным чехлом. Талоны на горючее еще не поступили из соответствующей инстанции, так что пока не было никакого смысла ставить на место колеса и заряжать аккумулятор, чтобы проверить, как автомобильчик пережил многолетнюю спячку в гараже.
Джудит прошла по гравию и зашла в дом с черного хода. На кухне она обнаружила Филлис и Анну. Филлис раскатывала тесто, а ее дочь, сидя на другом конце стола, готовила уроки.
— Мне нужно придумать предложение со словом «поговорить».
— Ну, тут нет ничего трудного… Джудит! Где ты была? Мы тебя уже заждались.
— Я заехала к Лавди.
— Мы боялись, что возникли проблемы с Джесс.
— Знаю, я должна была позвонить. Все в порядке. Джесс держалась молодцом, даже не дала мне войти с ней внутрь. Пришлось попрощаться перед дверями.
— Слава Богу, что все хорошо. Странно без нее, да? Как будто она жила здесь всегда. Анна будет по ней скучать. Правда, Анна? Ну чего ты застряла со своим предложением?
Анна вымученно вздохнула:
— В голову ничего не идет. Джудит пришла ей на выручку.
— Как насчет такого предложения: «Я позвонила Джесс по телефону, и мы поговорили».
Анна подумала и сказала:
— Я не знаю, как пишется «телефон».
— Тогда просто: «Позвонила Джесс, и мы поговорили».
— Это годится.
С зажатым в пальцах карандашом девочка склонилась над тетрадью, высунув от усердия кончик языка.
— Хочешь чаю?
— Нет, спасибо, уже пила. Где миссис Сомервиль?
— В гостиной. Она тебя поджидает. Вся в нетерпении, хочет тебе что-то сообщить.
— Что?
— Не моего ума дело.
— Надеюсь, что-то радостное.
— Иди и сама узнаешь.
Скинув плащ, Джудит направилась в гостиную. Когда она открыла дверь, ее глазам предстала уютная сцена. Горят лампы, ярко пылает огонь в камине. Перед камином, на коврике, лежит Мораг. Бидди сидит в своем кресле, у огня, с вязаньем в руках. Вязала она простые квадраты из завалящих остатков пряжи, на большее у нее просто не хватало умения. Когда разноцветных кусочков набиралось с дюжину, отвозила их в Красный Крест, где какая-то другая дама, тоже не мастерица, но, по крайней мере, умевшая вязать крючком, делала из них пестрые лоскутные одеяла. Затем их отправляли в Германию и там распределяли по лагерям, где все еще томились тысячи несчастных людей со всех концов Европы. Хотя война уже кончилась, Бидди называла вязание лоскутов своей воинской повинностью.
— Джудит! — Она отложила вязанье и сняла очки. — Все в порядке? Не возникло проблем с Джесс?
— Абсолютно никаких.
— Ну, вот и славно. Она умница, такое занятное сочетание противоположностей. Временами ведет себя совсем как малое дитя, а в какие-то моменты просто диву даешься — совершенно взрослый человек. Я уверена, у нее все будет прекрасно, только вот дом без нее как будто опустел. Где ты пропадала?
— У Лавди.
Джудит подошла к окну и задернула занавески, чтобы отгородиться от темного, сырого ноябрьского вечера.
— Филлис сказала, что ты хочешь мне что-то сообщить.
— Да. Чудесный сюрприз. Который час?
— Без четверти шесть,
— Давай-ка выпьем. Виски с содовой. Как ты на это смотришь?
— Обеими руками за, я так устала.
— У тебя эмоциональное истощение, дорогая, столько переживаний. Сядь, расслабься, я тебе сама принесу.
Бидди поднялась и пошла в столовую, где до сих пор по традиции держали напитки и стаканы. Джудит, оставшись одна, подкинула в огонь еще поленце и опустилась во второе кресло. «Эмоциональное истощение», — сказала Бидди, и она права. Но Бидди не могла знать, что на Джудит так подействовало не столько расставание с Джесс, сколько разговор с Лавди, И рассказать ей нельзя.
Через минуту Бидди вернулась с двумя стаканами. Она протянула один Джудит, затем уселась на свое место, осторожно поставила свой на стол и, закурив, удовлетворенно вздохнула:
— Ну вот…
— Ну, говори.
— Можешь меня поздравить, я — счастливая обладательница дома в Портскато. Днем звонил агент по продаже недвижимости.
— Бидди, это же замечательно!
— Я могу въехать уже во второй половине января.
— Так скоро?
— Но дел невпроворот. Я соображаю, составляю списки. Надо будет ехать в Девон — продавать Аппер-Бикли.
— Кому ты думаешь его продать?
— Семье, которая сейчас там живет. Он — офицер флота. Они снимали его у меня всю войну. Хотели его купить еще два года назад, но тогда мне пришлось бы сдавать всю свою мебель на хранение. Если разобраться, мне даже лучше, что они там жили и следили за моими вещами.
— И они все еще хотят купить Аппер-Бикли?
— Спят и видят. Так что придется мне ехать в Бави-Трейси и все утрясать, составлять опись вещей, организовывать перевозку и прочее. Позвоню сегодня Хестер Лэнг, попрошусь к ней пожить на время. Легче все улаживать, находясь там, на месте. — Она подняла свой стакан. — Обмоем это дело, дорогая.
— За Портскато!
Они выпили за новый дом.
— Когда ты планируешь ехать? — спросила Джудит.
— Думаю, на следующей неделе. И какое-то время поживу у Хестер.
— Но ты вернешься к Рождеству? — встревожилась Джудит.
— Если хочешь.
— Но, Бидди, ты должна встречать Рождество здесь! Я пообещала Джесс настоящее Рождество, а сама не знаю, как его устраивать, никогда ведь этим не занималась, так что мне потребуется твоя помощь и руководство. Должна быть елка и настоящее рождественское застолье. Обязательно возвращайся!
