— Убиралась в «хижине». Там все заросло паутиной, полно мертвых мух и всякой гадости. А на полу — две дохлые мыши. Надо нам завести кошку, серьезно. У нас есть что-нибудь для мытья стекол?
— Не знаю. Посмотрю через минутку. Диана улыбнулась:
— Чудесный домик, да? Его построили для моих детей, Афины и Эдварда, и они, бывало, пропадали там часами, днями, целыми неделями. Спали на природе и жарили ужасно вонючие сосиски.
— Когда наступит лето, я тоже буду там ночевать. Все время.
— А тебе не будет одиноко?
— Я буду брать с собой Мораг для компании.
— Хочешь кофе? — спросила Джудит.
— Да нет, — поморщилась Джесс.
— Тогда выпей кружку молока с печеньем или еще с чем-нибудь.
— Сначала я хочу с окнами закончить!
— Это займет каких-нибудь пять минут. Перекусишь и опять пойдешь наводить чистоту.
— Ну, ладно, — согласилась Джесс.
— Молоко — в холодильнике, печенье — в коробке. Бери сама. Джесс подошла к холодильнику и вынула бутылку молока.
— Ты звонила в «Святую Урсулу»? — спросила она.
— Да, и договорилась о встрече с мисс Катто назавтра.
— Ты с ней говорила?
— Конечно.
— Мне не нужно будет начинать занятия прямо сейчас?
— Нет, начнешь, вероятно, со следующего триместра.
— А когда он начинается?
— После пятого ноября.
— День Гая Фокса
[31]
, — прокомментировала Диана.
— Что это такое? — нахмурилась Джесс.
— Это такой странный праздник в честь одного страшного события. Мы сжигаем на костре фигурку бедняги Фокса, устраиваем фейерверки и вообще ведем себя как скопище разнузданных язычников.
— Должно быть, весело.
— Ты будешь жить в пансионе при школе или дома?
Девочка с деланным равнодушием пожала плечами.
— Понятия не имею.
Она достала из шкафа кружку и налила себе молока.
— Дома было бы, пожалуй, лучше всего, — сказала Джудит. — Ио существует проблема транспорта и горючего. Автобусы — дело безнадежное. Может быть, договориться, чтобы она возвращалась домой на выходные? Одно из двух. Поживем — увидим.
Джесс открыла жестяную коробку с сухим печеньем и вынула оттуда две штуки. Откусив от одной, она подошла к Джудит и привалилась к ее плечу.
— Джудит, ты не поищешь мне что-нибудь, чем можно отмыть окна?
— Все зависит от того, — говорила мисс Катто, — насколько основательную подготовку Джесс получила в сингапурской школе. До какого возраста она там проучилась?
— До одиннадцати лет.
— И с тех пор не училась?
— В школу не ходила, — уточнила Джудит, — но голландки в лагере были в основном женами чайных плантаторов, то есть женщинами образованными и культурными. Они пытались организовать занятия для детей, однако японцы отобрали у них все книги. Поэтому пришлось ограничиться устными рассказами, разучиванием песен. Им даже удалось устроить пару концертов. Один мальчик сделал Джесс бамбуковую флейту.
Мисс Катто покачала головой и печально произнесла:
— Трудно даже вообразить себе все это.
Они сидели в кабинете директрисы, который был свидетелем важнейших событий в жизни Джудит. Здесь мисс Катто сообщила ей о смерти тети Луизы в автомобильной катастрофе; а мистер Бейнс — о тетином завещании, которое навсегда изменило жизнь Джудит.
Было уже четыре часа. В школе стояла странная тишина. В три закончились занятия, все классы хлынули гурьбой на улицу, на спортивные площадки — носиться с клюшками по грязному хоккейному полю или играть в нетбол. Только несколько старшеклассниц остались заниматься в библиотеке или упражняться в игре на рояле и скрипке. Издалека доносились бесконечные гаммы.
Внешне школа сильно изменилась, и не в лучшую сторону. Годы войны не прошли бесследно — годы, которые мисс Катто, имевшая з своем ведении уже не одну, а целых две школы, провела в неустанной борьбе с бесчисленными проблемами. Нехватка свободных помещений, недостаток продовольствия, затемнение, воздушные тревоги, необходимость мириться с преподавателями пенсионного возраста и не самого высокого уровня, обходиться минимальным количеством обслуживающего персонала.
Результат был виден везде, куда ни глянь. Не то чтобы территория была совершенно запущена, но от прежнего идеального порядка и чистоты мало что осталось, а из окон кабинета мисс Катто виднелись шесть безобразных коробок — сборных домов из рифленого железа, сооруженных на месте теннисного корта и площадки для игры в крокет,
Даже опрятный кабинет мисс Катто изменился. Стол завален бумагами, в пустом камине стоит старый электрический чайник. Занавески (Джудит их узнала) явно доживали свои последние дни, жиденькие покрывала выцвели и прохудились, ковер совсем вытерся.
Время и заботы не пощадили и саму мисс Катто. Ей было всего сорок с небольшим, но выглядела она гораздо старше: волосы совершенно поседели, на лбу и вокруг рта пролегли морщины. Тем не менее от нее по-прежнему веяло уверенностью в себе и компетентностью, а глаза, как и раньше, светились умом, добротой и юмором. Пробыв с нею час, Джудит уже не колебалась: именно в эти добрые руки следует передать сестру.
— Я думаю, мы зачислим ее в четвертый класс. Правда, там учатся девочки младше ее на год, зато подобралась очень хорошая компания. И потом, я не хочу, чтобы она надорвалась на учебе и, чего доброго, потеряла уверенность в себе.
— Мне кажется, Джесс способная. Если ее подбодрить, думаю, она довольно быстро нагонит упущенное.
Джесс явно почувствовала симпатию к мисс Катто. Поначалу, робея и нервничая, она односложно отвечала на все вопросы директрисы, но постепенно расслабилась: ее застенчивость испарилась, и формальное собеседование перешло в непринужденный разговор, который то и дело прерывался смехом. Вскоре раздался стук в дверь — одна из старшеклассниц пришла, чтобы показать Джесс школу. Девочка была одета в серую фланелевую юбку и ярко-синий пуловер, на ногах — плотные белые носки и поношенные двухцветные кожаные туфли. Джудит решила про себя, что выглядит она очень мило — не то что в свое время они с Лавди, выряженные в бесформенные платья из зеленого твида и коричневые фильдекосовые чулки.
— Спасибо, Элизабет. Ну что ж, получаса вам должно вполне хватить. Не забудь показать Джесс спальни, гимнастический зал и музыкальные классы.
