Но никто ничего не знал точно, даже Грельфи, некогда на глазах
Сварога вызвавшая в магическом шаре одного из здешних обитателей.
– А вы хорошо держитесь, ваше величество, король
Сварог, – сказал Бунак с искренним уважением. – Про здешние места
столько кружит страшилок…
Сварог усмехнулся:
– Видывали мы лилипутов и покрупнее… А уж страшилок
наслушались, более того, навидались столько… Вы что, господин палубный мастер,
хотите меня попугать?
– Делать мне больше нечего! – обиделся Бунак. – Я
не мальчишка, да и вы не сопляк… Говорю же, хочу с вами посоветоваться насчет
некоторых поганых сложностей.
– Почему именно здесь?
– Здесь, самое смешное, гораздо безопаснее, чем на корабле.
– А что это вообще такое? – Сварог спокойно сделал
рукой широкий жест.
– Вы имеете в виду Винету вообще?
– Ну, конечно.
Палубный мастер натянуто улыбнулся:
– Самое забавное… если только тут есть что-то забавное… в
общем, настоящая Винета не похожа ни на одну из неисчислимых баек. Все проще и
прозаичнее. Это всего-навсего задняя комната. Понимаете? Такие бывают даже в
самых приличных тавернах и гостиницах. Мало ли какая нужда возникнет у
приличного владельца – встретиться с субъектами, которых через парадный ход на
впускают, чтобы ущерба репутации не нанести… Порученьице дать скользкое… купить
такое краденое, от которого даже приличный человек иногда не в силах
отказаться. Еще что-нибудь неприглядное обговорить или обделать. Вот и Винета –
что-то вроде задней комнаты, через которую в наш мир, подняв воротник,
просклизывают… всякие-разные, не склонные к огласке субъекты, вы ведь
понимаете, о чем я? Вот и прекрасно, здесь иных словечек лучше вслух и не
произносить, а то накличешь, чего доброго, потом волком взвоешь… Что вы
хмуритесь?
Сварог спросил мрачно:
– По-вашему, здесь безопаснее, чем на корабле? Странные у
вас, признаться, понятия о безопасности…
– Так то-то и оно! – воскликнул Бунак. – Как бы
вам объяснить… Именно потому, что Винета – «задняя комната», здесь ничего
такого и не происходит и опасаться тут особо нечего. Врубаетесь? Это в
некоторых смыслах совершенно нейтральная территория, что давным-давно известно.
Через это место исключительно проходят, беседы тут ведут разные, встречи
устраивают…
– Ну, вам виднее, – сказал Сварог, ничуть не
обрадованный всеми этими открытиями. – По мне, что сову об пень, что пнем
по сове… Ладно, поверю на слово, потому что вы тут, сразу видно, освоились, все
ходы и выходы знаете…
– Да нужна мне эта Винета! – с чувством сказал
Бунак. – Глаза бы ее не видели, нога не ступала… Но куда денешься?
Приходится терпеть…
– И что за дело у вас ко мне?
Бунак наклонился к нему через стол, печально кривя губы:
– Вы же сами видите, что творится на корабле. И я видел, что
она с вами проделала… то есть, видел, как она вышла из вашей каюты, а уж
остальное домыслить было нетрудно, глядя на ваш вид… Ваше величество, помогли
бы вы нам, а? Смотреть больно, во что превратился корабль… и капитан.
– А поподробнее? – спросил Сварог хладнокровно.
– Извольте… Если смотреть в самый корень, эта паршивая
ведьма его обморочила, как говорят у нас в Каталане, – я, изволите знать,
родом оттуда, из княжества Чирент… А если довести до полной откровенности, то
признаюсь вам по совести, что началось это гораздо раньше. Капитан Джагеддин
всегда был чересчур любопытным. Жить не мог без того, чтобы не разгадать
какие-нибудь тайны, и чем древнее, чем известнее, тем лучше. Улавливаете мою
мысль? Старые рукописи, древние легенды, заклятые клады, тайны земли, моря и
неба… Многие этим грешат, взять хотя бы Бугаса с «Невесты ветра». Но вы,
наверное, о таком и не слышали?
– Отчего же? – сказал Сварог. – Я с ним даже
плавал однажды.
– А, ну тогда прекрасно должны понимать, о чем я. Вот только
есть одно существенное отличие. Капитан Бугас всегда в иных делах был чертовски
осторожен и с самого начала себе установил некие рубежи, которые в жизни не
переступит, как бы любопытство ни подмывало, какой бы прельстительной тайна ни
казалась. А вот нашему Джагеддину на такие тонкости всегда было плевать, очень
уж он у нас горячий и упрямый. За ним и раньше замечались иные… неосторожности.
Совал нос в рукописи, которые лучше бы сжечь, не читая, водил компанию с
субъектами, которых лучше бы десятой дорогой обходить. Совался в такие места,
куда и Бугас ни за что не полезет при всей его заядлости к тайнам… Ему уже
некоторые намекали по-доброму, да он не слушал. А когда подцепил где-то в
Готаре эту Маруту, все пошло наперекосяк так, что не заметит только слепой. Ну,
предположим, в последнее время иные наплевали на старое поверье насчет того,
что баба на корабле – к несчастью, вполне солидные и уважающие традиции рыцари
удачи держат при себе красоток, на это уже смотрят не так жестко, как лет
пятьдесят назад, когда таких по приговору команды кидали за борт с камнем на
ногах…
– Красоток или капитанов? – усмехнулся Сварог.
– Когда как, – серьезно уточнил палубный мастер. –
Иногда только красоток, а иногда и капитанов, чтобы не ломали обычаи… В общем,
сначала мы подумали, что ничего страшного в этом нет, дело, как говорится,
молодое и житейское. Капитаном он всегда был отменным, и, если ему никак не
обойтись без девки под боком, то так уж тому и быть. Только потом мы к ней
присмотрелись… У нас тут нет, по большому счету, ни колдунов, ни, сохрани
Творец, ведьмаков, но кое-кто из наших ребят, особенно те, что из местечек
поглуше, где сохранилось кое-какое умение, способен если не сам что-то делать,
то, по крайней мере, такие вещи просекать и определять. Был у нас боцман,
стагарец родом, он понимал толк в узнавании. То ли дед, то ли дядя у него был
настоящим знатоком… Боцман первым и сыграл тревогу. Объяснил, что это за пташка.
Сначала его, признаться, плохо слушали, но потом и сами присмотрелись… Только к
тому времени боцман ухитрился как-то так неудачно свалиться за борт, что камнем
пошел ко дну, и тела не нашли… И не он первый, между прочим, плохо кончил. С
другими, кто пытался открыть на нее капитану глаза, тоже случались скверные
истории. И пошла у нас жизнь, совершенно непохожая на прежнюю, беспечальную…
– А поконкретнее? – жестко спросил Сварог.
– Он изменился, – сказал палубный мастер. –
Джагеддин, я имею в виду. Вот, например, Винета. Мы ведь не впервые в Винете –
мы сюда приходим четвертый раз. И всякий раз Джагеддин берет отсюда на борт
каких-то типов – в плаще с капюшоном, лица никогда не видно, если только у
таких есть нормальное лицо. То ли это один и тот же, то ли разные… скорее
все-таки разные, потому что назад мы их никогда не привозили, они каждый раз
куда-то незаметно девались. И всегда после этого Джагеддин вытворял нечто
такое, чего никогда прежде не делал, полагая низостью. Вот кому бы в голову
пришло, что «Призрак удачи» способен садить картечью по шлюпкам с потопленного
корабля? А ведь было, не далее как месяц тому. И еще кое-что было… А хуже
всего, когда ничего не происходило. Как бы вам это объяснить… Были случаи,
когда мы вроде бы ничего и не делали – просто-напросто перевозили грузы или
каких-то закутанных субъектов – но опять-таки этакие места, куда человек
богобоязненный ни за что не сунется. – Его явственно передернуло. –
Вспомнишь иные грузы, иные места – жуть пробирает до костей. Одним словом, был
у нас обычный пиратский корабль, знаменитый и славный, был капитан, благородный
рыцарь удачи, а теперь превратились мы в законченных шестерок на подхвате у
кого-то, о ком подумать противно, не то что вслух называть… – он налил себе
полстакана и хлобыстнул единым духом. – С «Призрака удачи» палят по
косаткам, представляете? Заикнись при нормальных честных мореходах – не то что
из кабака вышибут, а немедленно башку проломят, чтобы не пакостили. Человек с
дюжину уже сбежали в разных портах – а на их место капитан принимает такую
гнусь, с которой рядом стоять противно, не то что драться бок о бок… Мы уже в
добыче не берем серебра, между прочим. Потому что от серебра начинает руки
жечь…
