— Это не твое дело.
Значит, либо со многими, либо ни с кем. Уорд бы поставил на второе.
— Я говорю это к тому, что в нас легко влюбиться, но тяжело любить.
Он не был очень приятным человеком, даже когда Кара была жива, что уж говорить о сегодняшнем дне. И он знал, как часто люди влюбляются в нарисованный ими образ, не имеющий ничего общего с реальностью, и губят свою жизнь. Она хотела возразить, но он прижал пальцы к ее губам:
— Я не хочу делать тебе больно. Не хочу, чтобы ты влюбилась в меня, а потом обнаружила, что я совсем не такой, каким ты хочешь видеть меня. Это будет нечестно по отношению к тебе.
Она нахмурилась:
— По-моему, это будет нечестно и по отношению к тебе.
— Ты милая девочка, Ана. Я не хочу ранить тебя.
Она прищурилась, когда он назвал ее девочкой, и он знал, что так будет. Она была не из тех женщин, которые любят уменьшительные имена, и он знал, как отпугнуть таких, как она. Она отпрянула от его протянутой руки, сверкнув глазами, и подняла с пола жакет.
— И что нам теперь делать? — вызывающе спросила она.
Он пожал плечами:
— Мы все еще работаем вместе. Сейчас вы не сможете без меня, но я помогу вам раскрутиться и где-то через год, когда все наладится, уйду, а вы найдете нового члена правления.
Ее лицо становилось все темнее, и к тому времени, как он договорил, он уже понял, что она собирается все усложнить. Она сунула руки в рукава жакета и медленно подошла к нему:
— Я имела в виду, что нам теперь делать? Ты думаешь, что я нежный цветок, который не справится с тем, что происходит между нами. Но ты ошибаешься. Я справлюсь с чем угодно.
Он улыбнулся ее напору и выбору слов. Возможно, ему следовало просто уйти от ответа, но он не смог:
— Значит, и со мной тоже?
Она открыла рот, готовая резко ответить, но потом оценивающе посмотрела на Уорда и призналась:
— Не знаю.
Это смутило его. В ответ на смелое утверждение он мог рассмеяться, но это… Она прижала пальцы к вискам и зажмурилась, словно пытаясь не слышать внутренний спор. Когда она открыла глаза, на ее лице было написано смущение.
— Я знаю, что не хочу отказываться от этого. От тебя.
— Конечно. — Он попытался свести все к шутке. — Не каждый день в твою жизнь врывается знаменитость, верно?
Напряжение в собственном голосе удивило его. Он давно привык к тому, что женщины при встрече стремились поймать его в свои сети, и знал, что Ана не такая, но ему вдруг отчаянно понадобилось услышать это от нее.
— Дело совсем не в этом, — раздраженно ответила она. — Ты прекрасно об этом знаешь.
Он действительно знал. Она работала в Голливуде, встречалась со многими более известными, чем Уорд, людьми, и он не понимал, как ей удавалось избегать назойливого внимания мужчин. Возможно, в мире костлявых ее уютные округлости не ценились по достоинству, но он не мог понять, как такое было возможно. Впрочем, Уорда привлекала не ее фигура, а ее увлеченность, ее преданность «Надежде Ханны». Чем он нравился ей, Уорд не знал.
— Тогда в чем?
Его самого удивляло желание услышать от нее признание, обычно он был не так честолюбив.
— Я не уверена. Может быть, мы просто подождем, пока все само прояснится?
— Я не намерен рисковать тобой, чтобы выяснить, — отрезал он.
— Не тебе решать.
— Нас очень трудно любить, Ана.
Она погрустнела. Он подумал, что она решила, что он отталкивает ее, но потом понял, что принял сочувствие за печаль.
— Да, ты это уже говорил, но я не собираюсь влюбляться в тебя.
— Обещаешь?
Она озорно улыбнулась:
— Клянусь.
Он все еще чувствовал, что должен сказать «нет», оттолкнуть ее, усадить в самолет и отправить домой. Он был бы бессовестным ублюдком, если бы поддался примитивному собственническому инстинкту обладать, но ничего не мог с собой поделать, и если у нее не хватало здравого смысла уйти, у него не было сил заставить ее.
— Хорошо.
Она широко улыбнулась, как будто выиграла первый приз, хотя в выигрыше оказался он. Он непременно разочарует ее, и лучше бы и правда не влюбляться в него. Она встала на цыпочки и обхватила его за шею, но он отстранился.
— Но мы будем все делать постепенно. Я хочу утащить тебя в спальню и много чего сделать с тобой, но не сейчас.
— О…
Ее глаза расширились, и она покраснела.
То ли ее шокировала его прямота, то ли она правда не ожидала, что он может не найти в себе сил остановиться, если она снова начнет целовать его.
— Ладно, — кивнула она, не глядя на него. — Куда мы теперь?
— Ужинать.
— Ужинать?
— Да. — Он схватил ее за руку и потащил к двери. — Мы оба не ужинали. К тому же я за себя не ручаюсь наедине с тобой.
Уорд позволил ей сесть за руль. Он выпил больше, чем она. Многие мужчины считают оскорбительным для своей мужественности пускать женщину за руль, но только не Уорд.
Он предложил ей взять одну из его машин, и она долго стояла в гараже, размышляя. Только идиот предпочел бы видавший виды седан, взятый напрокат, имея перед собой такое разнообразие. Во многом вся ее жизнь была похожа на такой выбор. Она отказывалась от ухаживаний, ставила на разум, а не на чувства — ездила на седане, если проводить аналогии, и вот теперь столкнулась с непреодолимым искушением. Нет, она не строила иллюзий насчет серьезных отношений с Уордом, его сердце принадлежало другой. Но он хотел ее, в этом не было сомнений, и если это все, на что она могла рассчитывать, она удовольствуется и этим.
Пока ей удастся держать сердце на замке, она сможет наслаждаться близостью с ним. Разве могла она отказаться? Он наверняка был так опытен в вопросах секса, что вряд ли заметит, что она девственница.
Адреналин захлестнул ее, когда она села за руль одной из шикарных машин. Вполне возможно, что езда на самом лучшем автомобиле навсегда отвратит ее от остальных, но такой шанс выпадает один раз, и она намеревалась использовать его.
Ресторан находился между двумя домами, но попасть туда простому смертному было трудно: только надежная рекомендация могла провести внутрь, где было очень чисто и уютно. Хозяин — колоритный грек — немедленно подошел к Уорду поприветствовать его. Посетители посмотрели на них, но больше никак интереса не выказали — Уорд явно был завсегдатаем.
Ана улыбнулась, когда Уорд сел и его скамья отъехала назад. Очевидно, он просто не мог сидеть по-другому. Она вздрогнула, сев и столкнувшись с ним ногами. Развалившись на скамье, он снова занимал все свободное место, и она с трудом концентрировалась на меню, не говоря уже о том, чтобы решить, что заказать.
