Из ладони соседки выскользнул какой-то блестящий кругляшок, прямо в пожухшую траву. Монетка? Лара подняла кругляшок и ахнула…
Это была медаль – за спасение утопающих на водах (на водах – какая страшная ирония!).
Нет, не за документами, именно за медалью метнулась в ту ночь Маша назад, надеясь оставить себе на память хоть что-то от отца Ванечки…
Ванечки.
– И что теперь? – прошептала Лара, глядя на эту медаль. – Что мне теперь делать?..
* * *
Часть погорельцев уже разъехалась по своим родным и знакомым, в школе остались лишь несколько человек, которым было некуда идти.
Ваня играл в школьном дворе, он не заметил прихода Лары. Лара поманила к себе Екатерину Петровну.
Пожилая женщина засеменила к ней и, видимо, все прочитала по Лариному лицу. Ахнула:
– Что, точно?
Лара кивнула.
Женщины некоторое время стояли молча, друг напротив друга. Потом Лара разжала губы:
– Я его себе возьму… – и она кивнула в сторону Вани.
В этот момент мальчик заметил Лару, побежал ей навстречу.
– Лара! – он обхватил ее за ноги и спросил с надеждой, подняв лицо: – Лара, ты маму нашла?
Лара не имела никакого представления о том, как говорить с детьми на подобные темы. Сказать правду? Скрыть ее, эту правду, обмануть Ваню? Нет, наверное, надо постепенно подготовить мальчика к тому, что прежняя его жизнь закончилась.
Екатерина Петровна всхлипнула, отвернулась.
– Ваня… – неверным голосом начала Лара. – Ваня, ты со мной в Москву поедешь?
– Поеду, – доверчиво ответил тот. – А зачем?
– Дом-то ваш пострадал при пожаре… Ты же видел, какой пожар был! Ведь надо где-то жить, да? – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла Лара.
– Надо, – кивнул мальчик. – И маму с собой возьмем?
– Нет, Ваня, мама пока не сможет к нам приехать…
– Езжай, Ваня, с тетей Ларой! – горячо произнесла Екатерина Петровна. – Там тебе хорошо будет!
– Почему ты плачешь, баба Катя?
– Я так, милый, по привычке…
В этот момент за воротами остановился микроавтобус, из него вышли две женщины средних лет, в деловых костюмах, с папками в руках.
– Так, это школа? Тут у нас погорельцы размещаются? – громко спросила одна из женщин.
Другая заглянула в блокнот:
– Гуськов Иван, пяти лет – здесь?
– Здесь! – встрепенулась Лара. – Он со мной! Вот он!
Она прижала к себе мальчика.
– Очень хорошо, девушка, что вы за ребенком присматривали… – сказала первая женщина. – Только сейчас получили сведения о мальчике. Мы из органов опеки и попечительства…
– Он пока еще ничего не знает… – шепотом проговорила Лара. – Ваня, ты иди поиграй, мне поговорить надо.
Сообразительная Екатерина Петровна взяла мальчика за руку, отвела к качелям. Лара повернулась к женщинам и произнесла негромко, возбужденно:
– Вы его забрать хотите? В детский дом? Так вот – не надо никакого детского дома! Я его к себе беру!
– Здрасте! – неодобрительно воскликнула одна из женщин. – К себе беру… Это не котенок, которого вы возле свалки нашли. Вы не можете его просто так к себе взять!
– Я понимаю. Я все понимаю! Я его не просто так беру, я хочу его усыновить.
– Давно?
– Что – давно? – смешалась Лара.
– Давно вы его усыновить хотите?
– Как только узнала… как только узнала, что мама его погибла. Я… была ее подругой. Мы жили рядом.
– Очень хорошо, что вы жили рядом, но когда вы решили усыновить ребенка?
– Этим утром. То есть я и раньше не собиралась Ваню бросать, но сегодня…
– Очень хорошо, – опять перебила Лару женщина с блокнотом. – Значит, этим утром решили… Не обдумав ничего, с бухты-барахты. Ладно. Теперь еще вопрос – а вы не подумали, что у ребенка могут быть другие родственники?
– У него нет больше родственников, мне Маша рассказала…
– Маша сказала… Но это еще выяснить предстоит. Если других родственников нет, тогда, конечно, вы можете оформить опеку. Гуськов, собирайся!
– Погодите! – взмолилась Лара. – Куда вы его хотите везти? В детский дом?! Зачем? Он же у меня может пока жить!
Стоявшие перед Ларой женщины переглянулись.
– У вас, значит. Но мы же про вас ничего не знаем, – вздохнула одна из женщин. – Кто вы такая, какие у вас условия, в состоянии ли вы обеспечить ребенку нужный уровень жизни…
– Вы где работаете? – спросила другая.
– Я пока нигде, но… – Лара смешалась.
– А своя квартира у вас есть?
– Квартира? – Лара вспомнила, что их с Сашей квартиру еще предстоит разменять. Но разве это проблема? Или – проблема…
– Молчите. Вот видите.
– Удивительная безответственность!
– Минутку. Я решу все эти проблемы. С работой, с квартирой и со всем прочим. И я не передумаю, нет…
– А свои дети у вас есть? Муж?
– Нет. Детей нет, муж ушел к другой, – честно призналась Лара.
– Вот видите – вы от одиночества решили ребеночка завести! Для утешения. А ребенок – он не игрушка…
– Я хочу усыновить Ваню не потому, что я одна. Я ради него… Я люблю его, – сказала Лара и вдруг улыбнулась.
– Замечательно. Сейчас вы его любите. Он такой спокойный, послушный. А потом, лет в двенадцать-четырнадцать, бунтовать начнет, права качать… Мы посмотрим, что вы тогда скажете! Послушайте, женщина, мы таких добрых скольких уже перевидели… А потом они к нам бегут и голосят – возьмите ребенка обратно, он совсем от рук отбился, он меня не слушает!
– Я так не скажу. Я знаю, что все может быть, но я его любым приму… – задыхаясь, произнесла Лара. – Мне ничего от него не надо. Я даже не обижусь на Ваню, если он, когда вырастет, захочет уйти от меня… Я просто люблю его…
Лара почувствовала, что слезы бегут у нее по щекам.
– Как ваша фамилия?
– Ярцева. Ярцева Лариса Сергеевна.
Одна из женщин что-то чиркнула в блокноте.
– Мы вас будем иметь в виду, Лариса Сергеевна… – уже более доброжелательно продолжила одна из женщин. – Но вы нас тоже поймите… Мы не может отдать ребенка первому встречному. Устройтесь, оформите все законно… Никаких проблем тогда не будет!
– Хорошо. Хорошо… – стиснув зубы, Лара вытерла слезы. – Я все сделаю. Можно мне хотя бы попрощаться с Ваней?
– Да, конечно! Что ж мы, звери какие…
Лара подошла к мальчику, сидевшему на качелях, присела пред ним на корточках.
