Лара, закусив губу, бросилась прочь.
Пролетела по переулку, свернула к набережной и там долго бежала вдоль реки, хотя никто за ней и не думал гнаться.
Остановилась наконец. Сердце колотилось точно сумасшедшее, по спине стекали струйки пота. И несмотря на это, несмотря на жару, Лару вдруг опять стал бить озноб.
Стало так страшно, тоскливо…
Лара думала, что хуже, чем тогда, когда Саша бросил ее, уже не будет. Но ту боль еще можно как-то пережить. Напиться, поругаться со всеми, в постели проваляться несколько недель, не есть ничего… Все равно потом полегчало, хоть сколько-то.
А вот как теперь дышать, как жить, если знаешь, что из-за тебя человек погиб? Что ты – убийца, и никогда за этот грех не расквитаться, никогда. Мертвого – не оживишь. Не вернешь отца детям. Это – навсегда.
«А ведь я не просто так о Викторе думать сейчас стала… Я не просто так затеяла это расследование. Потому что все эти десять лет хранились в подсознании неприятные ощущения. Тревога. Беспокойство… Я заставила себя забыть все это – и благополучно стерла из памяти, десять лет не вспоминала о Викторе, пока Саша не бросил меня и в голове не перевернулось все, не вылезло наружу то, что годами прятала от самой себя… Да, да! Я ведь все эти годы чувствовала свою вину. Перед его женой, детьми… Я на самом деле помню тот день, следующий после расставания… Нет, из бессвязных, истерических фраз Натальи я ничего тогда не поняла, не поняла, что Виктор погиб, наложил на себя руки… Наталья кричала о том, что я сволочь и гадина. Она требовала, чтобы я приехала. Но зато в ее голосе слышалась такая мука, такое страдание и отчаяние – вот их-то я и постаралась вычеркнуть из своей памяти навсегда…»
От ужаса Лара даже плакать не могла.
Некоторое время она стояла, опершись на гранитный парапет и глядя на мрачные, темные воды Москвы-реки, потом заставила себя сдвинуться с места.
* * *
– Что случилось? На тебе лица нет! – встретил ее Феликс, перехватив из рук чемодан. – Почему так долго?
– Феликс, мне плохо, – пожаловалась Лара. До дома она не дошла, села на скамейку в беседке, вжала голову в плечи.
– Ты встречалась с ним? – недовольным, скрипучим голосом спросил Феликс.
– С кем?
– Со своим бывшим! Я так и думал…
– Нет! Я его не видела даже! Просто… узнала кое о чем. Из-за меня человек погиб, оказывается, – с трудом выговорила Лара.
– Да? – с удивлением произнес Феликс. И как будто повеселел даже… Сел на скамейку рядом с Ларой. – Ну-ка, ну-ка…
– Это было давно. Еще до моего замужества. Я была любовницей… Я встречалась с женатым. Его звали Виктором…
– Удивила! – вновь язвительно воскликнул Феликс. – Встречалась с женатым… Да люди сейчас гаремами живут, на несколько семей… Уж и не разберешь, кем кто кому приходится!
– Погоди, дело было так… – Лара продолжила рассказ.
Феликс слушал ее, уже не перебивая, но с таким недовольным, раздраженным видом, что Лара скоро поняла – новый возлюбленный ревнует ее к прошлому.
– …и что? Ты его послала, и он разбился на машине? – переспросил он, когда Лара закончила говорить. – Если твой Виктор – дурак, то почему ты должна за его дурость отвечать?
– Но у него семья, дети…
– Вот именно! Ради них он должен был жить. Не понимаю… Почему ты, ты одна считаешь себя виноватой? Ты тогда молодая, неопытная была, а этот тип тебе лапшу на уши вешать стал… В конце концов, не ты кому-то изменяла, а он – своей жене!
– Ты прав, но я не должна была…
– Лара! – еще более скрипучим голосом закричал Феликс. – Люди – скоты. Свиньи. Животные. Изменяют – все. Тебе вот муж изменил – ты что, вешаться пошла, топиться? Да эдак все человечество вымерло бы, если бы люди стали накладывать на себя руки из-за измен своих возлюбленных…
– Поэтому ты один? – неожиданно спросила Лара.
– Был один. Раньше. Пока не встретил тебя… – не сразу, тихо ответил Феликс и поднял Ларино лицо за подбородок, заставил смотреть на себя. – Все живут в мерзости, Лара. Обещай мне, что у нас с тобой так не будет.
– Обещаю, – прошептала Лара.
– Пусть хоть сдохнут все, пусть поубивают друг друга, пусть делают что хотят… И только мы – настоящие, и только у нас – настоящее… – он с силой обнял ее.
Его любовь, его доверие – исключительное, к ней одной – не могли не произвести на Лару впечатление. Пожалуй, только теперь она поняла, что с Феликсом не на все темы можно говорить. Он был ревнив и ревновал даже к прошлому, даже к мертвым…
Больше Лара не вспоминала при Феликсе о своих прежних возлюбленных… Но это не значит, что она успокоилась, перестала переживать из-за смерти Виктора.
«Он умер, когда я бросила его… А ведь и я чуть не умерла, когда Саша оставил меня. Феликс не прав – мы все умираем, когда теряем любовь… Боже, как это банально, пошло звучит, но не дай бог еще раз пережить предательство… А Наталья? – спохватилась Лара. – Наталье-то каково было!»
Теперь Лара не переставая думала и о Наталье. О женщине, которой пришлось испытать все это – сначала предательство мужа, потом его самоубийство.
…Днем Феликс обычно сидел за компьютером и просил не отвлекать его. Часа четыре, а то и больше он проводил словно в забытьи – именно в это время Лара позволяла себе выйти из дома. Она ходила к станции, в супермаркет, заглядывала иногда в гости к Маше Гуськовой, соседке справа.
Лара старалась принести что-нибудь сыну Маши – Ване. Какую-нибудь мелочь – конфеты, игрушки, книжки-раскраски… Первый раз Маша обиделась, в ней взыграла гордость: «Мы что, нищие?!»
Но Лара ответила соседке просто:
– Маша, не говори ерунды. У меня своих детей нет, так хоть чужого порадовать… И мне самой приятно дарить!
– А чего своих-то нет? – мгновенно стихла, спрятала колючки Маша, в голосе ее зазвучало сочувствие.
– Так уж получилось.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Не буду в душу лезть. Но ты какая-то грустная в последнее время! Случилось что?
– Это от безделья. Хотя… – Лара вдруг не выдержала, рассказала и Маше историю из своей юности – о романе с Виктором.
Маша выслушала все с величайшим вниманием.
– …я понимаю, что я не так уж и виновата, что Виктор поступил неправильно, ужасно, жестоко – по отношению к себе, своей семье… Но я теперь все время думаю о Наталье, и ее голос до сих пор у меня в ушах звучит, представляешь? – в заключение призналась Лара.
– А ты ее видела? – с жадным интересом спросила Маша.
– Нет, ни разу. Мы с ней только по телефону говорили.
– Ух ты… Как в кино! Может, из-за нее, из-за Натальи этой ты так несчастна?
– Маша! Во-первых, я вовсе не несчастна, а во-вторых, я не верю в эти проклятия, сглазы и прочую мистику!
