– Прости!
– Опять «прости»… Да я не сержусь!
– Ой, я помню! – вздрогнула Лара. – Я помню, что за духи! Очень тяжелый, удушливый, давящий запах… А я люблю легкие, фруктово-цветочные… «Мажи нуар». Это были духи «Мажи нуар»…
– Так и я люблю цветочные ароматы! – кивнула Света. – А для женщин в возрасте – самое оно. Вот я маме их и передарила.
– И правильно… А что за записка? Там была записка? Ох, как неудобно… Я должна была проверить упаковку, прежде чем тебе дарить!
– Обычная записка. Виктор в ней тебя то ли поздравлял с наступающим, то ли еще что в том же духе… Я не помню, честно говоря. Больше десяти лет ведь прошло…
– Так ты точно была влюблена в него! Теперь понятно, почему до сих пор Виктора помнишь!
– Ну его… – махнула Света рукой, а затем произнесла уже другим тоном, серьезно: – Лара, надо что-то делать. У тебя уже крыша едет. И похудела вон как!
– Ты предлагаешь вернуть Сашу? – усмехнулась Лара. – Ничего не получится. Он обожает свою Оленьку и будущего ребенка. А я Сашу презираю. Предатель… – Лару вдруг опять заколотил озноб, хотя день был ясный, теплый, почти летний.
– Нет, не надо никого возвращать. Ты должна отвлечься. Встряхнуться. Уехать куда-нибудь. Прямо сейчас. Я бы с тобой, но мне раньше осени ничего не светит. Не отпустят меня. Так что возьми отпуск и…
– Какой отпуск! – перебила Лара. – Я уже больше месяца не работаю! Меня уволили.
– Как?!
– А вот так. Хотели по статье, но потом начальница, Маргарита Юрьевна, сжалилась и уволила меня по собственному желанию. Мне на дом документы привезли.
– За что уволили-то?
– За прогулы и хамство. Я не в себе была совсем.
– О-ой… А как же ты сейчас живешь, Лара? На что? – схватилась Света за голову.
– У меня есть деньги. И довольно много. Мы жили на Сашины деньги, они являлись общими, а мои – это только мои были.
Света задумчиво почесала нос.
– Лара… А Саша-то твой – не так уж плох…
– Был бы плох, я бы так не убивалась! – опять истерично рассмеялась Лара. – Но ты права – мне надо куда-то поехать. В ближайшее время. Лучше сменить обстановку. Иначе я и правда сойду с ума…
* * *
Легко сказать – трудно сделать.
Перед началом лета практически все путевки были раскуплены. Лара обошла несколько туристических агентств и впала в уныние… Нет, кое-какие путевки имелись, но либо подозрительно дешевые, либо непомерно дорогие.
Но потом Лара сама засомневалась – а хочет ли она путешествовать вообще? Экскурсия в Европу (в Париж, например! Или в Венецию!) – интересно, заманчиво, но… ехать туда одной? Слишком тяжело.
Отправиться на море? Еще тяжелее… С кем разделить эти волны, синее небо, солнце? Валяться одной на пляже, отбиваться от настырных ухажеров? А они будут наверняка… Даже не поймут, если начнет отказываться от знакомств – спрашивается, а зачем тогда приперлась? Отдыхать молодой женщине одной, у моря, без желания завести курортный роман – просто неудобно.
Но дома уже стены давили…
В конце концов Лара приобрела путевку на речной круиз. Она прочитала в Интернете, что подобные путешествия – исключительно для пенсионеров, и возликовала. Ничего против пенсионеров Лара не имела.
Итак, в одно прекрасное июньское утро (пока искала путевку, уж лето наступило) Лара вышла из дома.
Пока ехала на метро до речного вокзала, все думала… Но не о Саше, не об Оленьке, не о том, что скоро, меньше чем через три месяца, у этой пары родится ребенок, не о несчастной жене Виктора, а о самом Викторе.
Интересно, а что с ним сейчас? Как он живет? Помирился ли со своей женой? Сколько ему сейчас лет? Да уж под пятьдесят, наверное… Он был старше Лары, прилично старше…
Лара вспоминала о Викторе без всяких задних мыслей, просто из любопытства. Они и тогда его не любила, а сейчас он ей тем более не нужен…
…На речном вокзале было многолюдно, у входа на теплоход «Дмитрий Карамазов» уже образовалась приличная очередь. Солнце, запах воды, топлива, гудение мотора, крики чаек, нервно-возбужденное настроение толпы – все это вдруг взбодрило Лару.
В тот момент, когда она переходила трап, соединяющий берег с теплоходом, что-то произошло с ней. Бам-м… как удар корабельной рынды, только внутри головы. Приглашение к новой, иной жизни. Пусть Ларе и предстояло возвратиться в Москву через несколько дней – ну и что…
В этот самый миг закончилась ее прошлая жизнь.
Одноместная каюта оказалась совсем крошечной, узкой. Уже хорошо, что удобства в номере… Все другие места были раскуплены.
Пока Лара распаковывала чемодан, по громкой связи вещал гид – о том, что да как будет происходить на «Карамазове», а в конце своей речи гид напомнил, в какое время состоится обед.
Разобравшись с вещами, Лара вышла на палубу, и вовремя: теплоход уже отчаливал под марш, несущийся из громкоговорителя, – «Прощание славянки».
На берегу стояли провожающие, махали руками, кричали что-то вслед… На теплоходе люди тоже вразнобой завопили («Ура!», «Пока!», «Чао, Москва!», «Вау!», «Уаа!» и прочие междометия), запрыгали, энергично замахали – и Лара, поддавшись всеобщему ажиотажу, тоже бессмысленно закричала:
– Урра-а!..
Вместе с криком из нее выходило что-то черное, тяжелое, страшное… Когда Лара накричалась вдоволь, на душе у нее стало еще легче.
Она вернулась в каюту, расплакалась. Но это были уже другие слезы – очищающие. Она умылась и отправилась изучать теплоход. Обошла все палубы, поднялась и спустилась по всем лестницам, долго стояла на корме, глядя вслед удаляющемуся городу…
Вокруг сновали люди – в основном пожилые семейные пары и родители с детьми. Вопреки опасениям, Лара не чувствовала себя неуютно – она словно затерялась в толпе. Никто не стремился потревожить ее одиночество. И вместе с тем среди людей было не страшно. Демоны, терзавшие Лару в последние недели, отступили – напуганные шумом, суетой, толкотней, светом, плеском волн…
В какой-то момент Лара заметила, что людей на палубе стало меньше, и тут вспомнила, что наступило обеденное время.
Только тогда Лара очнулась и отправилась на поиски ресторана.
…Она немного опоздала – зал был почти полон.
Распорядительница, узнав номер ее каюты, подвела Лару к столику номер семь:
– Пожалуйста, вот сюда!
«Семь… счастливое число!» – машинально подумала Лара.
– Приятного аппетита! – кивнула она своим соседям по столу, совершенно не замечая лиц, и села на свободное место у окна. Ей отозвались, назвали свои имена (не запомнила ни одного), она тоже представилась… Впрочем, знакомство с соседями по столу показалось Ларе совсем необременительным. Две семейные пары, двое детей-подростков, мальчики… Отец мальчиков – рыжий, странный, с неподвижными рысьими глазами, все время молчал, а мать (кажется, Альбина) – та, наоборот, все время щебетала, переполняемая эмоциями, под локтем у нее лежал ноутбук…
