— Слушаю, — улыбнулась Лариса и села на стильное
кресло.
Я отметил, что она не развалилась на удобном сиденье, а
аккуратно скрестила ноги.
— Мать Ольги Родионовой, Элеонора, обеспеченная
дама, — начал я подробный рассказ.
Суть его сводилась к одной, очень простой вещи. Нора
чувствует себя плохо, находится в больнице, в реанимации. Возраст уже не юный,
в голову закрадываются мысли о смерти. Нора боится, что после ее кончины внучка
Рита не сумеет справиться с завещанным ей огромным богатством. Поэтому очень
хочет отыскать отца девочки. Ему, наверное, около сорока лет, и, если он
человек достойный, пусть даже имеет семью и других детей, Элеонора сделает его
опекуном.
— Ну а я тут при чем? — спокойно спросила Лариса.
— Ольга дружила с вами.
— Почему вы так решили?
— Мне ваш телефон дала Инна Селезнева.
— А, ябеда, — фыркнула Лариса. — Наша Инночка
всегда все про всех знала, только неточно. Отвратительная особа была. Вечно
носилась с тетрадкой, всех отмечала, какие-то замечания записывала, наушничала
в деканате. Ее терпеть не могли. Все она вам наврала, не дружили мы с Ольгой,
так просто общались. Встречались на занятиях. Привет, привет — и разбежались.
Если она кому про свою личную жизнь рассказывала, то не мне.
— И вы не знали про беременность?
Лариса рассмеялась:
— Конечно, знала, разве такой живот скроешь! Только
никогда не спрашивала, естественно, об отце ребенка. Да и неинтересно было. Я
как раз, когда она погибла, замуж собиралась. Жалко, естественно, девушку, даже
на похороны сходила.
— А с кем дружила Оля?
— С Женей Сергеевой, — спокойно ответила Лариса.
— Телефончик не подскажете?
— Увы, — покачала головой дама, — Женька
очень давно укатила в Израиловку, никаких координат никому не оставила.
Впрочем, поговаривали, что она перебралась то ли в Америку, то ли в Германию.
— Жа-аль, — протянул я, — просто очень жаль.
— Не расстраивайтесь, — улыбнулась Лариса, —
Родионова очень скрытной была, думаю, что даже лучшей подруге ничего не
рассказала. Так что не ищите. А матери Оли просто посоветуйте найти порядочного
приятеля в качестве опекуна.
— Ладно, — сказал я, — поеду теперь к Неле.
— К кому? — спросила Лариса.
— К Неле Малышевой.
— Зачем?
— Инна сказала, вроде они были подругами.
— Ой, не верьте, только время потратите. Ничего она не
знает.
— Может, оно и так, — вздохнул я, — но
проверить не мешает, мне хозяйка деньги за работу платит.
— И где только люди берут таких дисциплинированных служащих? —
улыбнулась Федотова. — Если не жаль себя, отправляйтесь. Только имейте в
виду, Неля, к глубокому сожалению, давно превратилась в алкоголичку. Веры ее
словам нет никакой, за пару сотен рублей такого порасскажет! Волосы
зашевелятся!
— Все равно съезжу, — вздохнул я, — последняя
зацепка осталась. Честно говоря, я рассчитывал на вас.
— Но я ничего не знаю.
— Поэтому и хочу поболтать с Нелей.
— Уж извините за негостеприимство, — перевела
разговор на другую тему Лариса, — кофе, чай, коньяк?
— Спасибо, от спиртного откажусь, я за рулем, а кофе с
удовольствием.
— Ксюша, — крикнула Лариса, — будь другом,
принеси нам кофеек!
— Сейчас, мама, — ответил нежный голосок, и
высокая девушка вошла в комнату, — вам натуральный или растворимый?
Я глянул на дочь Ларисы и вздрогнул. Передо мной стояла
девушка, безумно похожая на Риту. Те же волосы, тот же рот, подбородок, только
глаза материнские, ярко-голубые, а не карие, как у внучки Норы.
— Можно, через кофеварку пропущу? Неохота с джезвой
возиться.
— Как хочешь, дорогая, — ласково ответила мать.
Девушка вышла. Кое-как собрав мозги в кучу, я
поинтересовался:
— Вам когда-нибудь говорили, что Рита, дочь Ольги, и
ваша девочка, похожи, словно родные сестры?
— Сейчас все восемнадцатилетние выглядят
одинаково, — улыбнулась собеседница, — мы в их годы хотели выделиться
из массы, а у этих все наоборот. К Ксюше порой приходят подруги, так я
вздрагиваю, ну чистые близнецы. Кстати, я никогда не видела Риту.
— Она очень интересная девушка, — пробормотал я.
Даже если смыть косметику с Ксюшиного лица и обрить ее
наголо, сходство с Ритой не исчезнет. Потому что в данном случае речь идет не
об одинаковой одежде, прическе или макияже. Нет, тут общие черты лица, строение
черепа, разрез глаз.
Появилась Ксюша с подносом, и я снова вздрогнул. Словно
привидение вошло в комнату. Лариса продолжала светски улыбаться.
— Руки помыть не желаете? Ванная по коридору и налево.
Я посетил роскошное, отделанное шикарным кафелем и
никелированными штучками помещение, вымыл руки и вернулся в гостиную.
— Вам с сахаром? — спросила Лариса.
— Один кусочек.
— Прошу.
— Благодарю.
— Конфеты?
— О нет, увольте, я не любитель сладкого.
— Сыр? Рекомендую рокфор, вот крекеры.
— Чудесный аромат, — сказал я, поднимая
чашечку, — «Амбассадор»?
— Не люблю его, — поморщилась хозяйка, —
кисловат. Это «Лавацца Оро».
— Никогда не пил.
— Попробуйте, и станете употреблять только его.
Я сделал глоток.
— Восхитительно!
— Пейте, пейте, — улыбалась Лариса, — Ксюша
еще сварит.
Я опустошил чашечку и почувствовал сердцебиение.
— Однако, крепкий.
— Да, — кивнула Лариса, — настоящий мокко,
надеюсь, у вас нет проблем с давлением?
— До сих пор не наблюдалось, — еле выдавил из себя
я, ощущая головокружение.
Честно говоря, так плохо, как сейчас, мне еще никогда в жизни
не было. В ушах звенело, во рту пересохло, в глазах быстро-быстро мелькали
вспышки.
