— Вава, — коротко сказала Нора, — я плачу
тебе деньги, следовательно, могу заставить делать все, что угодно.
— Ну…
— Не ну, а слушай, — резко перебила меня
хозяйка, — с завтрашнего дня ты начинаешь сбор информации. Я буду
говорить, куда и к кому идти, понял?
Можно ли спорить, когда на тебя с бешеной скоростью несется
бронетранспортер? Я кивнул.
— Вот и отлично, — повеселела Нора, — завтра
и начнем.
На этой фразе моя работодательница вынеслась в коридор и
заорала:
— Лена, черт тебя побери, где мое какао?
Я смотрел на захлопнувшуюся дверь. Бывают же такие дамы!
Просто ведьма на помеле. Ведь великолепно знает, что я терпеть не могу, когда
кто-нибудь зовет меня дурацкой кличкой Вава. Вот наберусь окаянства и выложу ей
это прямо в лицо.
Глава 3
Утром я покинул дом ни свет ни заря. В карман пиджака
положил крохотный диктофончик, в отличие от Арчи, с которого предлагалось брать
пример, у меня не слишком-то хорошая память, лучше подстрахуюсь техникой.
Путь мой лежал к Насте Королевой, ближайшей подруге Риты.
Это у нее на вечеринке была в день своей смерти внучка Элеоноры. Настя, как и
ее покойная приятельница, считается студенткой, только мне кажется, что на
занятия она ходит так же, как Рита, раз в неделю, к третьей паре. И если
Маргарите Нора никогда не дала бы умереть с голоду, то на что рассчитывает
Настя, мне непонятно. Богатых родственников у девушки нет. Воспитывает ее
одинокая мать, неделями мотающаяся по командировкам. Поэтому глагол
«воспитывать» тут совершенно ни при чем, Настя растет, словно лопух в
придорожной канаве, и мне всегда казалось, что она не лучшая компания для Риты.
Но, как вы понимаете, моего мнения по этому вопросу никто не
спрашивал, а Нора позволяла Рите практически все. Она ее баловала совершенно
без меры, тот же, кто говорил о Маргарите нелицеприятную правду, мигом
становился для Элеоноры врагом. Холодная, расчетливая в сфере бизнеса, она
совсем теряла голову, когда речь шла о внучке. Впрочем, если быть справедливым,
то Риточка вовсе не была такой уж противной. Избалованной, да, частенько
капризной, вздорной, ленивой. Но, с другой стороны, доброй, готовой помочь людям,
отзывчивой и совершенно не жадной. Хотя, если разобраться, денег у нее всегда
было столько, что Рита не знала, куда их деть, и потом, она их не зарабатывала.
А то, что легко достается, мигом тратится.
Припарковавшись около дома Насти, я поднялся на четвертый
этаж и позвонил в звонок. Сначала за дверью царило молчание, потом послышался
сонный голосок.
— Кого черт принес?
— Открой, Настенька.
— Да кто там?
— Иван Подушкин.
— Сейчас, — ответила девица и загремела замками.
Через секунду дверь отворилась, и на пороге предстала
Настасья во всей красе своих восемнадцати лет.
Мне недавно исполнилось сорок, но для Анастасии я глубокий
старик, ее мать моложе меня на два года, поэтому девушка воспринимает меня как
некое бесполое существо. Настя стояла в коридорчике в коротенькой рубашонке,
открывающей ее круглые коленки, довольно глубокий вырез не скрывал стройную шею
и высокую грудь.
— Здравствуйте, Иван Павлович.
— Добрый день, дорогая, — ответил я.
— Случилось еще что-то? — поинтересовалась Настя,
зевая.
— Можно пройти?
— Ступайте, конечно, — милостиво разрешила
хозяйка, — только не пугайтесь, гости вчера были, убрать не успела.
Хорошо, что она меня предупредила, потому что при виде
дикого беспорядка я сумел удержать возглас укоризны. Комната походила на трактир,
который после трехдневной гулянки покинули гусары. Повсюду: на столе, стульях,
даже на полу — стояли грязные тарелки с объедками, чашки и стаканы. Пустые
бутылки батареей выстроились у балконной двери, а из железных баночек,
заменявших тут пепельницы, просто вываливались окурки. В квартире отвратительно
воняло. Я курю, но вонь от окурков просто не переношу, поэтому предложил:
— Настенька, мне кажется, лучше открыть форточку.
— Ни за что, — отрезала девица, — похоже, я
простыла, голова болит, и глаза прямо щиплет.
Я хотел было возразить, что это следствие того, что она
провела ночь в затхлой атмосфере, вдыхая застоявшийся воздух, но удержался: в
мои планы не входило злить Настю.
Устроившись в засаленном кресле, я осторожно спросил:
— Что ты думаешь по поводу кончины Риты?
— Ужас! — воскликнула Настя. — Всех их
поубивать надо.
— Кого?
— Пьяных, которые за руль садятся.
— Почему ты решила, что Риту задавил пьяный?
— А кто еще? — захлопала глазами девица. — На
поминках все говорили про это. Шофер нализался, и тут ему, на беду, попалась
Ритка. Я бы ему яйца оторвала, ублюдок!
Выпалив последнюю фразу, Настя схватила халат и накинула его
на плечи.
— Холодно что-то.
Я посмотрел в ее опухшее лицо и вздохнул. Похоже, девчонку
мучает жестокое похмелье.
— Скажи, Настенька, у тебя в тот день было много
гостей?
— Ну… — забормотала девушка, — Толян
приходил, еще Наташка заглянула, а больше никого, тихо посидели, и ведь не
выпили ничего, так, ерунду, детскую дозу, всего-то грамм по сто на рыло вышло.
— По сто чего? — решил уточнить я.
— Так водки, конечно, — пояснила Настя, — у
нас была одна бутылочка.
Да уж, и впрямь ерунда. Рита обладала редкой устойчивостью к
алкоголю и могла безболезненно выпить море горячительных напитков. Очень хорошо
помню, как несколько месяцев назад Элеонора с шумом отмечала свой день
рождения. Моя хозяйка не кокетка и возраста своего не скрывает, поэтому,
недолго сомневаясь, сняла банкетный зал в гостинице «Украина» и собрала двести
пятьдесят человек. Естественно, было полно журналистов. Я знаком со многими из
борзописцев и совершенно не удивился, когда ко мне, шатаясь, подошел Николай
Львов из газеты «Финансовое право».
— Слышь, Ванька, — еле ворочая языком, спросил
Николаша, — скажи, вот эта телка кто?
Я проследил за его корявым пальцем и увидел весело смеющуюся
Риточку с тарелкой снеди в руках.
— Это внучка хозяйки, Маргарита. А что случилось?
