В своей жизни я никогда не сталкивался с теми
подразделениями милиции, которые ведают уголовным розыском. В отделение
приходил только получать паспорт и тогда, когда Николетта вдруг решила
поставить квартиру «на пульт». Меня даже постовые не останавливают, потому что
я езжу очень аккуратно, а тут вдруг Петровка!
Немало удивленный, я нашел нужный кабинет, постучал,
услышал: «Войдите», и толкнул дверь.
В небольшом пространстве громоздился письменный стол,
железный сейф и стояло два стула. Сидевший за столом мужчина, примерно моих
лет, приветливо, но строго спросил:
— Вы Иван Павлович Подушкин?
— Да.
— Садитесь.
Я выполнил приказ. Мужчина отложил ручку и поинтересовался:
— «Жигули» ноль двадцать шесть НН вам принадлежат?
— Да.
— Сами ездите?
— Простите? — не понял я.
— За рулем сами сидите или, может, кому автомобиль по
доверенности давали?
— Нет, — удивился я, — а что?
— Припомните, пожалуйста, где вы были девятого декабря
в районе пяти часов вечера, — не отвечая на мой вопрос, задал милиционер
свой.
Я призадумался:
— Извините, давно это было. Наверное, дома или ездил по
делам благотворительного фонда, я являюсь исполнительным секретарем организации
«Милосердие без границ», основанной…
— Знаю, — прервал майор, — навел о вас
справки. Кстати, как ваша хозяйка?
— Пока плохо, состояние тяжелое.
— Да уж, — сочувственно вздохнул Воронов, —
жаль ее, такой стресс перенесла, смерть любимой внучки, единственной
родственницы, тут у кого хочешь удар случится. Хотите кофе?
Я кивнул. Майор включил чайник, достал железную банку «Нескафе»,
пакет сахара и принялся выяснять любимое мной соотношение ингредиентов. Слушая
его спокойный, чуть глуховатый голос, я расслабился, и тут майор неожиданно
спросил:
— Скажите, Иван Павлович, зачем вы приходили на
квартиру к Анастасии Королевой?
Я почувствовал, как тревожно сжался желудок, и как можно
более равнодушно поинтересовался:
— К кому? Не знаю такую.
— Ну как же, Иван Павлович, — все так же спокойно
продолжил майор, — она училась вместе с внучкой вашей хозяйки, и ее нашли
спустя некоторое время после смерти Маргариты на дне ванны, увы, мертвой.
— Ах, Настя, — «припомнил» я, — знаете,
вокруг Маргоши постоянно крутились люди, честно говоря, я не всегда успевал
познакомиться с ее друзьями. Настя Королева, такая толстенькая блондинка?
— Нет, — усмехнулся Воронов, — худенькая
брюнетка.
Я развел руками:
— Тогда не помню и, естественно, не был у нее дома.
Воронов отхлебнул кофе.
— У меня иные сведения. Вы были в квартире, потом
вышли, доехали на машине до «Новослободской», там у магазина «Комус» вошли в телефонную
будку, сообщили дежурному о трупе, лежащем в ванной, бросили в урну пакет с
окурками и уехали.
Чувствуя, что пол начинает уходить из-под ног, я твердо
ответил:
— Бред!
— Нет, — улыбнулся Воронов, — вас запомнила
девушка, торгующая книгами, ее лоток стоит впритык к будке, из которой вы
звонили в милицию. Фраза про труп настолько заинтересовала ее, что она
постаралась запомнить вас, а когда вы засунули в мусор пакет, она решила
проявить бдительность, записала номер машины и мигом сама позвонила ноль два.
Говорит, что приняла вас за террориста, хитроумного и изобретательного.
— Бред! Я весь день был дома.
— Но она записала номер машины, а вы только что
сказали, будто никому не давали автомобиль.
— Она перепутала цифры.
— Ну, не похоже, девушка молодая, зрение в полном
порядке.
— Меня там не было! Хотя, точно не припомню, может, и
проезжал случайно мимо…
— И выбросили окурки?
— Вполне вероятно, я курю, вот и опустошил пепельницу в
машине, очень не люблю запах бычков.
— Понимаю, — кивнул Воронов, — кстати, я не
представился до конца, меня зовут Максим Иванович.
— Очень приятно, — наклонил я голову, — рад
знакомству.
— А почему вы несли окурки к урне в пакете?
— Я не говорил, что нес их, просто предположил, что
подобное имело место!
— Но почему в мешочке?
— А что, следует таскать чинарики в кулаке? —
нашелся я. — Есть закон, запрещающий такие действия?
Максим Иванович рассмеялся:
— Нет, конечно. Значит, вы не звонили ноль два и не
сообщали о смерти Королевой?
— Нет.
— А вы не будете против, если мы проведем небольшую
процедуру?
— Какую?
— Предложим торговке опознать вас? Ну так как,
согласны? — И он прищурился.
Понимая, что окончательно загнан в угол, я постарался как
можно тверже ответить:
— Пожалуйста.
— Тогда пойдемте, — велел майор.
Он провел меня в соседнее, на этот раз просторное помещение,
где было много людей, вернее, мужчин.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Добрый день, — весьма вежливо отозвались
присутствующие.
— Прошу, Иван Павлович, — улыбнулся Воронов и
указал рукой на стул.
Я сел между двумя мужчинами примерно моих лет и спросил:
— Что я должен делать?
— Ничего, — пояснил Максим Иванович, — просто
молча сидите на стуле со спокойным лицом, желательно не гримасничать.
Я кивнул, старательно изображая полнейшее равнодушие. Когда
в день смерти Насти Королевой я звонил в милицию, совершенно не заметил около
будки никакого книжного лотка. Что делать, если баба сейчас ткнет в меня
пальцем и заорет: «Это он!»
