С тех пор ее дела постоянно идут в гору, она выдержала
дефолт и, по-моему, стала только богаче тогда, когда остальные бизнесмены
разорились.
Но, очевидно, господь считает, что в жизни каждого человека
должно быть поровну зла и добра. Норе потрясающе не везло в личной жизни. Ее
муж, кстати тоже профессор математики, погиб в автомобильной катастрофе. Год я
вам точно не назову, что-то в начале восьмидесятых. Его смерть открыла череду
несчастий. Через два года двадцатидвухлетняя дочь Норы, красавица Олечка,
решила родить ребенка незнамо от кого. Сколько мать ее ни пытала, Олечка не
открыла ей имени отца ожидаемого ребенка. Отделывалась фразами типа: «Это будет
только мое дитя» и «Я с ним не успела познакомиться как следует». Я думаю, что
в конце концов бы Элеонора «сломала» Ольгу, заставив ее назвать имя любовника,
но, родив Риту, Оля скончалась. Нора забрала младенца к себе и превратилась в
бабушку-одиночку. Наверное, за все несчастья господь и послал ей редкую
удачливость в делах. Нора, словно царь Мидас, превращает в золото все, к чему
прикасается, деньги так и липнут к ней, она ухитряется без конца придумывать
новые выигрышные проекты.
В 1990 году на нее обрушилось новое несчастье. Было время
дикого передела собственности, и Нора перешла дорогу каким-то крутым парням. Не
особо сомневаясь, они наняли киллера, который и подстрелил женщину. Но то ли за
дело взялся не профессионал, то ли Норе в очередной раз повезло, только она
выжила, потеряв, к сожалению, возможность ходить. Врачи долго говорили, что при
таких ранениях позвоночника больные, как правило, превращаются в «овощи»,
прикованные к постели. Но они просто не знали Элеонору. Через три месяца она
села, потом за огромные деньги выписала из-за океана суперсовременную
инвалидную коляску. Чего только не умеет делать ее «машина», она у нее уже
третья по счету, Нора постоянно покупает себе новейшие модификации. Последняя,
например, запросто шагает по лестнице. И еще она оборудована особым
устройством, которое мигом поднимает сидящую Нору на один уровень со стоящими
на ногах людьми. Мне кажется, что инвалиды, смотрящие на всех снизу вверх,
должны ощущать некий комплекс неполноценности… Впрочем, моя хозяйка лишена
всяческих комплексов, и еще она не теряет надежды когда-нибудь встать на ноги.
Меня она взяла на работу почти десять лет назад. Норе
потребовался секретарь-мужчина, неженатый, способный жить в одной квартире с
ней, то есть не шумный, не грязный и не хамоватый. Насчет курения никаких
ограничений не было: Нора сама дымит как паровоз. Она не прочь пропустить и
рюмочку, а еще моя хозяйка обожает детективные романы, я скупаю ей все новинки,
и она весьма невоздержанна на язык. Первое время меня страшно коробили многие
ее выражения. Теперь, правда, я привык и не вздрагиваю, когда она кричит утром
горничной:
— Лена, твою мать, дрыхнешь? Давай на рысях сюда, жопа
безмозглая.
В доме у Норы я занимаю особое место, с одной стороны, я,
безусловно, не прислуга. Я сижу вместе с хозяйкой за одним обеденным столом,
мои рубашки стирает и гладит горничная Лена, а кухарка Туся всегда
интересуется: «Иван Павлович, вы будете на ужин омлет или сготовить для вас
чего посытней?»
Мою комнату убирают, а машину, на которой я езжу без всякого
удовольствия, моют. С другой стороны, я получаю от Норы весьма хорошую зарплату
и обязан выполнять все приказы хозяйки. Естественно, на рынок за картошкой меня
не посылают. В мои обязанности входит вести переписку. Нора занимается
благотворительностью, она основала специальный фонд, куда поступают заявки от
неимущих.
Моя хозяйка никогда не помогает организациям и учреждениям,
только конкретным лицам, и я должен вести переписку с теми, кто хочет получить
помощь. Еще частенько приходится ездить к этим людям и лично проверять, так ли
уж они нуждаются, как рассказывают.
Кроме того, я делаю всякую ерунду: пишу для Риты доклады по
русской литературе, а когда она училась в школе, вдохновенно ваял сочинения.
Ночами, когда Норе не спится, она просит меня почитать ей вслух. Как правило,
это бывают ее любимые детективы. Естественно, она может и сама взять в руки
книгу, но, наверное, Элеонора чувствует себя иногда одинокой, поэтому и велит
мне садиться в кресло под торшером с томиком Рекса Стаута в руках.
Еще я обязан просматривать кучу газет и журналов, включая
самые низкопробные, и отмечать все, что представляет интерес для хозяйки: у
Норы нет времени на изучение прессы, но ей надо быть в курсе событий. Еще я
развлекаю гостей во время вечеринок… Одним словом, как понимаете, работа у меня
непыльная, оклад отличный, а Нора не самый отвратительный вариант начальницы.
Может, кому-то и покажется нагрузкой жить в одном доме с работодательницей, но
я доволен. Ведь иначе мне пришлось бы обитать вместе с маменькой, а это,
поверьте, намного хуже.
За несколько лет, проведенных с Норой под одной крышей, я
научился понимать ее с полуслова, даже с полувзгляда. Поэтому, когда сегодня
она вкатилась в мою комнату и со светской улыбкой на безукоризненно
намакияженном лице заявила:
— Ваня, есть разговор, — я сразу понял, что она находится
в сильном волнении.
— Слушаю вас, — сказал я и встал.
— Садись, — махнула рукой Нора, — не разводи
китайские церемонии, дело есть.
Я сел и посмотрел на хозяйку. Кажется, я ошибся, она
совершенно спокойна, просто, очевидно, заболела: глаза лихорадочно блестят, а
на щеках проступают красные пятна.
— Ты можешь еще раз рассказать мне о наезде?
Я замялся.
— Понимаю, что заставляю тебя вновь вспоминать не
слишком приятные события, но очень надо, — тихим голосом продолжила Нора.
Я вздохнул и в который раз начал повествование:
— Рита сошла с троллейбуса и пошла ко мне.
— Она ничего не говорила?
— Нет, только крикнула: «Вава, извини, опоздала» или
что-то в этом роде.
— Ты, конечно, обозлился на дурацкую кличку, но вида не
подал, — усмехнулась Нора.
Я пожал плечами. Какой смысл обижаться на Риту? Она бы
только стала хохотать. Если кому-то нравится называть меня идиотским детским
прозвищем, пожалуйста.
— Дальше, — поторопила Нора.
— Ну, она шла по проезжей части…
— Машины были?
— Ни одной. А потом невесть откуда вылетела «Вольво»,
или вылетел, я не знаю, как правильно сказать.
— Насрать на чистоту речи! — рявкнула Нора. —
Откуда ты знаешь, что это был «вольвешник», ты же вроде в автомобилях не
слишком разбираешься?
— Милиция сказала.
— Дальше!
— Ну и все! Он на нее наскочил, автомобиль.
— Рита не заметила машину?
