Из-за угла на бешеной скорости вырвалась роскошная черная
иномарка, лаковая, блестящая, с приподнятым багажником и тупым носом. Что-то в
ней показалось мне странным, но что, я не успел понять, потому что машина на
огромной скорости ринулась к Рите. Девчонка взвизгнула и побежала, но машина,
быстро вильнув в сторону, догнала ее. Раздался глухой удар. Тело Риты взлетело
в воздух и стало падать. Я в ужасе смотрел на происходящее. Действие, казалось,
заняло целую вечность. Сначала мостовой коснулась ее голова, ударившись об
асфальт, тело девушки подскочило и вновь опустилось на землю со странно, ужасно
вывернутой шеей. Падение сопровождалось жутким, шлепающем звуком. Красивые
ботиночки с опушкой из меха отлетели от владелицы метров на сто, там же
оказалась и сумочка, раскрывшаяся от удара. Бог мой, какую только дрянь женщины
не таскают с собой: расческа, пудреница, губная помада, конфетки, кошелек,
носовой платок, плюшевая собачка, плеер — все лежало в декабрьской слякоти.
Кое-как оторвавшись от созерцания вещей, я перевел глаза на Риту и
почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног.
Девушка лежала на спине, широко разбросав руки и ноги,
голова ее была повернута на сто восемьдесят градусов, лица я не видел, впереди
парадоксальным образом оказался конский хвост из роскошных кудряшек, и в
темноте было заметно, как быстро растекается под трупом черная глянцевая лужа.
Откуда ни возьмись появились люди, понеслись сочувственные
возгласы, охи и ахи, мне же на голову словно опустилась толстая, меховая шапка,
и предметы отчего-то потеряли четкие очертания. Прибыла милиция, один из
патрульных оглядел кучу вещей, вывалившихся из сумку на мостовую, и крикнул:
— Похоже, паспорта нет, оформляй как неизвестную!
Тут какая-то сила разжала мои челюсти, и я просипел:
— Ее зовут Маргарита Родионова…
— Вы знаете погибшую? — обрадовался представитель
закона.
Я кивнул. Милиционер окинул меня взглядом и неожиданно
проявил сочувствие:
— Идите в патрульную машину.
Я покорно влез в бело-голубой «Форд», ощущая странную
отупелость. Никогда до сих пор не имел дело с правоохранительными органами,
разве что обращался в паспортный стол. Но я наслышан о том, какие порядки царят
в среде синих шинелей. Однако о мужиках, приехавших к месту происшествия, не
могу сказать ничего плохого. Они были предупредительны и даже сунули мне в руки
банку с кока-колой.
Кое-как справившись с эмоциями, я начал отвечать на
бесконечные вопросы. Марку машины не знаю. Могу описать дизайн: агрессивный,
багажник тупой, приподнятый…
— Такая, — ткнул пальцем один из дознавателей в
проезжающую мимо иномарку.
— Да, только черная.
— Значит, «Вольво», — пробормотал парень,
назвавшийся Алексеем. — Номер заметили?
Я покачал головой, и в ту же секунду до меня дошло, что было
странным в автомобиле. Машина была чистой, сверкающей, ее явно только что
вымыли, а номера оказались заляпаны грязью. Я не успел рассказать об этом
милиционерам, потому что в моем кармане ожил мобильный.
— Ваня, — раздался высокий, резкий голос моей
хозяйки Элеоноры, — где ты? Сколько времени можно идти от проспекта до
дома? Поторопись! Чем вы там занимаетесь?
Я смотрел на трубку. Честно говоря, я никогда не вру, но не
потому, что являюсь таким уж принципиальным, нет, просто, если всегда говоришь
правду, живется легче. А то соврешь что-нибудь, потом забудешь… Но сейчас
невозможно было чистосердечно ответить Элеоноре, не могу же я заявить: «Чем
занимаюсь? Даю показания милиции, рассказываю о смерти вашей внучки». Поэтому пришлось
мямлить:
— Тут, в общем, неприятность….
— Какая?
— С Ритой.
— Она опять напилась?
— Нет, нет, выглядела трезвой.
— Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени?
Я замолк.
— Отвечай же, — настаивала Нора, — ну,
быстро, говори!
Когда со мной начинают беседовать командным голосом, я, как
правило, теряюсь и машинально выполняю приказ, но сегодня промолчал и посмотрел
на Алексея. Милиционер вздохнул, взял трубку и официальным голосом сказал:
— Капитан Резов. Насколько понимаю, вы родственница
погибшей Маргариты Родионовой…
Я закрыл глаза и, ощущая легкую тошноту, прислонился головой
к стеклу. Слава богу, роковое слово «погибшая» было произнесено не мной.
Глава 2
Прошла ужасная неделя, наполненная неприятными хлопотами:
похороны, поминки, соболезнования. Все друзья и знакомые, а их у Норы были
тучи, бились в рыданиях, моя маменька, прибывшая на панихиду под огромной
черной вуалью, упала в обморок, когда гроб понесли к выходу из церкви. Я, естественно,
кинулся приводить ее в чувство, но в глубине души был уверен, что она просто
решила не упустить момент, чтобы оказаться в центре внимания. Как у всякой
актрисы, у нее острая тяга к публичности. Впрочем, на церемонии стало плохо еще
одному человеку, профессору Водовозову. Но заподозрить Льва Яковлевича в
неискренности невозможно. Он старинный друг Элеоноры, принимаемый в доме на
правах родственника. Иногда мне кажется, что у них был бурный роман, Нора
временами так странно смотрит на мужика… Впрочем, сейчас ни о каких амурах речи
не идет. Моей хозяйке шестьдесят пять лет, а сколько Водовозову, не знаю, но,
думаю, не меньше.
Когда роскошный гроб с телом Риты стали втаскивать в
катафалк, профессор побледнел до синевы и схватил меня за руку ледяными пальцами.
— Сейчас принесу валокордин, — сказал я.
— Не надо, Ваня, — ответил Водовозов, — само
пройдет.
Спокойствие сохраняла одна Нора, командовавшая сотрудниками
похоронного агентства и официантами, нанятыми на поминки. Кое-кто из гостей
даже осудил свою хозяйку, не пролившую ни слезинки, но я-то знал, что по ночам,
запершись в своей спальне, Нора плачет. Просто у нее такой характер, она не
станет демонстрировать горе прилюдно.
Именно благодаря своим личным качествам Элеонора добилась
успеха в жизни. Моя хозяйка фантастически богата, ей принадлежит куча всяких
заведений, парочка газет, две радиостанции, несколько магазинов… Всего и не
перечислить. Состояние она начала наживать в 1986 году буквально с нуля, открыв
один из первых кооперативов по пошиву женских блузок. В создание производства
она вложила всю имеющуюся наличность, влезла в долги, продала машину и дачу,
оставшуюся от покойного мужа. Стоит подивиться ее чутью бизнесмена, ведь до
перестройки Нора работала преподавателем математики в каком-то заштатном
институте и никогда не имела ничего общего с коммерцией.
