Не успели Ника с Юрием обменяться и парой слов, как из дома появилась Евгения.
– Какие люди! – закричала она с порога. – Сколько лет, сколько зим!
– Ух, как ты красиво поджарилась, – похвалила Ника, разглядывая глянцево-шоколадный загар подруги.
– Да уж, отпуск не пропал даром, – откликнулась Женька, окидывая пристальным взглядом стоявшего рядом с ней Юрия. – А это у нас кто такой?
– Юрий Кораблев, – поспешил представиться тот.
– Очень странно, – фыркнула в ответ Женька.
– Обычно в таких случаях говорят «очень приятно». А что такого странного в моем имени?
– Просто я всегда была уверена, что Кораблев обязательно должен быть Денисом.
– Наверное, мои родители не читали «Денискины рассказы».
– Юрий, это моя подруга Евгения, – поспешила вмешаться Ника в их диалог, который больше смахивал на перепалку. Она еще не поняла, в чем дело, но уже догадалась, что ее кавалер произвел на Женьку не самое благоприятное впечатление. Обычно с незнакомыми людьми подруга была вполне доброжелательной, а тут вдруг с ходу выставила иголки – с чего бы это?
Неожиданно в воздухе вкусно запахло жареным мясом. Юрий потянул носом и одобрительно заметил:
– Шашлык из баранины, маринованной с кинзой, – это мечта поэта.
Женька немедленно закатила глаза:
– Ну, все ясно, замечательная компания для моего папочки.
Ее отец Евгений Михайлович слыл большим специалистом по части шашлыков, знал не меньше сотни способов приготовления его из самых разных сортов мяса и страшно гордился самолично сложенным из камня мангалом.
Появившаяся с тарелкой в руках Анна Захаровна не дала Женьке возможности развить свою мысль.
– Вот, подкрепитесь с дорожки, – сказала она. – А потом я вас делом займу. Вы, девочки, отправляйтесь на кухню – картошечку почистите, овощи помойте и начинайте нарезать салаты. А вы, Юрочка, займетесь самоваром. Вы умеете обращаться с самоваром? Самовар у нас знатный, старинный, баташовский, – похвасталась она с нескрываемой гордостью. – Это нам все от мамаши моей досталось, – обвела она рукой свои обширные владения, а потом поглядела в сторону спящей старушки. – Ее отец был в здешних местах…
– Мам, – непочтительно прервала ее Женька, которая хорошо знала, что мать может часами говорить без умолку, – ты собиралась занять нас делом.
– Ой, твоя правда, – всплеснула руками Анна Захаровна и снова обратилась к Юрию: – Пойдемте, Юрочка, я покажу вам нашего баташова. Мы топим его еловой щепой и шишками.
Она повернула в сторону примыкавшей к дому маленькой веранды, а Юрий поспешил следом, приговаривая:
– Самовар – друг семейного очага, лекарство для прозябшего путника.
– Какого еще путника? Да еще прозябшего в разгар лета. Чушь какая-то, – проворчала себе под нос Евгения.
Ника смотрела на подругу с нескрываемым удивлением.
– Что это ты на него набросилась? – спросила она, но Женька ничего не ответила, лишь неопределенно пожала плечами. И только когда они расположились под навесом летней кухоньки, Евгения снова завела разговор о Юрии.
– Где ты откопала этого Годзиллу? – спросила она, с остервенением кромсая кочан капусты.
– Так уж и Годзиллу? – миролюбиво переспросила Ника, продолжая удивляться Женькиной агрессивности. – Просто он в армии служил, был десантником, а они, если судить по фильмам, все такие.
– Тоже мне – десантник, – не желала угомониться Женька. – У него ясные голубые глаза и круглые розовые щеки, как у пупса. И вообще, он же тебе в сыновья годится!
Хотя Ника отлично знала, что выглядит гораздо моложе своих надвигающихся тридцати лет, замечание Женьки ее обидело. Но все же не настолько, чтобы всерьез рассердиться. Для этого она слишком хорошо знала свою подругу, которая в пылу страстей могла наговорить все, что угодно. Успокоившись, она обычно начинала каяться, но это уже потом.
– Что у вас может быть общего? – продолжала кипятиться Евгения, потрясая зажатым в кулаке пучком укропа. – У него же на лбу написано восемь классов образования плюс призыв в армию.
– Тут ты ошибаешься, – возразила Ника, – он в Бауманском учился.
– Тогда он наверняка был двоечником.
Ника рассмеялась.
– Может, и двоечником, зато он человек хороший, – попыталась она усмирить подругу. Но сделать этого ей не удалось, потому что тут на горизонте появилась Анна Захаровна и подлила масла в огонь.
– Вот, Женюшка, учись! – сказала она назидательным тоном. – Какого парня себе Веруша отхватила, а? Хорош, по всем статьям хорош! И руки на месте, и голова. А уважительный какой! Отец в нем уже души не чает, да и Вовка тоже.
Оказалось, что к нынешнему моменту Юрий уже успел обаять все семейство. С Евгением Михайловичем он со знанием дела обсудил рецепт приготовления настоящего грузинского шашлыка, с братом Женьки поговорил про дела армейские, а когда жена Владимира заволновалась, что Барбос без конца лает и может разбудить малыша, Юрий быстро усмирил брехучего пса.
– В общем, всем потрафил, и все от него в диком восторге, – ехидно прокомментировала Евгения.
– И очень даже хорошо, что такой приятный человек в гости пожаловал, – твердо сказала Анна Захаровна. – Уж все лучше, чем Додики всякие, которые только и знают, что заткнуть уши музыкой да в гамаке качаться.
Не обращая внимания на загоревшиеся маковым цветом щеки дочери, она подхватила со стола мисочку с помидорами и быстро удалилась.
Пыхтя от возмущения, Евгения принялась яростно скоблить картошку.
– Вот, видела, как они ко мне относятся? – прошипела она. – Еще ни один из моих бойфрендов не пришелся им по душе. Потому что, чем интеллигентнее человек, тем он им меньше нравится. Они считают, что если он не бухает вместе с моим папашей и не материт всеобщую мировую несправедливость, то с ним вообще не о чем разговаривать!
– Кстати, а где твой Додик? – поинтересовалась Ника. В общем и целом она разделяла отношение Женькиных родителей к ее поклонникам, которые в большинстве своем были дармоедами с замашками голливудских звезд. – Ты его случайно в Турции не потеряла?
– Пошел этот Додик подальше, – с досадой сказал Женька. – Козел самый настоящий. Мне все время хотелось его утопить, да он как чувствовал – боялся заходить в воду глубже, чем по щиколотку, – с презрением добавила она.
«В этом вся Женька, – усмехнулась про себя Ника. – Все понимает правильно, но готова общаться со всякими шаромыжниками, лишь бы только позлить родителей, которых считает ханжами и мещанами».
На шашлыки помимо Женькиного брата с женой и наследником приехала подруга матери со своим семейством, а также пришли соседи по даче. После шумного застолья с многочисленными тостами и песнопениями все разбрелись по участку, над которым теперь стоял веселый гомон. В такие моменты в душе Ники всегда поднималось чувство тоскливой зависти, потому что у нее самой никогда не было настоящей семьи и в их доме не устраивали семейные праздники. Ника всегда считала, что подруге в этом плане страшно повезло, и не понимала, почему та беспрестанно шугает свою родню.
