Она забралась на деревянный стол, выглянула в закопченное окно. Тут высоко, через окно Эмиль в дом не залезет. Панический страх потихоньку стал уходить, уступая место надежде.
Девушка села на скамейку, отдышалась. Сколько прошло времени, она не поняла. Эмиль продолжал ходить снаружи, жалобно звал ее – словно котенок мяукал, просил о чем-то, уговаривал… Но тем неприятней было. Никакой он не котенок, а рысь – ловкая, хитрая, изворотливая… Такому зверю только попадись в когти!
И вдруг Иванка услышала какой-то отдаленный звук. Метнулась уже к другому окну, чуть приоткрыла форточку. Точно – трещал мотор снегохода. Кто-то ехал вслед за ними. А что, если это приятели Эмиля? Или Крюков кого-то успел послать им вдогонку?
Из-за деревьев вынырнул еще один снегоход. Кто там?
Человек был довольно далеко, но Иванка, даже не вглядываясь особо, «угадала» его. Сердцем почувствовала… Он. Это он, ее мужчина. Кто ж еще… Все уйдут, все ее покинут – лишь он один останется, ее надежда и любовь.
– Дима! – закричала Иванка что было сил. – Дима, осторожнее! Тут Эмиль!.. Эмиль рядом…
Но она опоздала, ее предупреждение не помогло. В следующее мгновение девушка услышала выстрел и увидела – снегоход дернулся, перевернулся, а человек, сидевший на нем, рухнул в снег.
Иванка бросилась на пол, зажала уши, зажмурилась. Она не хотела верить в произошедшее. «Нет. Нет, нет, нет! Он жив. Нет. Не может быть!» О том, что Эмиль мог убить Гагарина, Иванка старалась не думать.
Тишина. Глубокая, объемная. Она давила на уши, от нее болели барабанные перепонки – словно Иванка погружалась на дно морское. Все глубже и глубже.
«А чего ты так легко сдаешься? – перед тем как окончательно захлебнуться, вдруг спросила себя Иванка. – Чего ты боишься? Смерти? Чьей смерти, своей? Нет. Ты боишься того, что Эмиль убил сейчас Диму? Да. Так тем более тебе нечего терять. Сделай что-нибудь. Ты теперь свободна. Сделай!»
Иванка опустила руки, осторожно выдохнула. «У тебя есть способность чувствовать и понимать других людей», – когда-то сказал ей Гагарин. Все так. Что есть, то есть, от желавших ей зла она всегда сторонилась. И с самого начала знала, что Эмиль опасен. Но вот они вместе – она и Эмиль. Она его – чувствует? Она его – понимает?
– Да… – шепотом произнесла Иванка. – Я его, гада, наизусть знаю!
Девушка вся подобралась, превратилась в натянутую струну. Стараясь не шуметь, беззвучно, подкралась к двери, присела на корточки и двумя руками, осторожно, принялась отодвигать железную щеколду. Иванка действовала, как сапер, максимально осторожно и нежно, чтобы железо и дерево не грохотали, соприкасаясь.
Тихо-тихо, тихо-тихо… Оп. В последний момент Иванка придержала железный запор, и тот мягко опустился – чуть вниз, повис в пазах, без всякого шума. Теперь в дом можно было проникнуть без труда.
Девушка метнулась назад, подняла с пола кочергу и замерла в позе гольфиста, намеревающегося ударить по шару. Она стояла чуть левее от двери и метрах в двух от нее. «Сейчас он попытается выбить ее. А дверь-то – не заперта уже. Эмиль этого не ожидает!»
Теперь она слушала. Хруст снега. Скрип ступеней. Пауза. Потом – удар в дверь.
Эмиль ввалился в дом с разбега, споткнулся. Иванка, закусив губу, прицельно ударила его по голове. Мужчина дернулся, обмяк, рухнул на пол.
– Вот так, – сурово прошептала Иванка. И, уронив кочергу, выбежала из дома. Скатилась по ступеням и стремительно помчалась туда, где выстрел застал Дмитрия врасплох. Увидела перевернутый снегоход, на котором тот прибыл, сломанные полозья на снегу…
Стон. «Жив?!» Девушка пробежала еще несколько метров, склонилась над Гагариным. Тот, лежа на спине, открыл глаза, попытался улыбнуться. Иванка взвизгнула, бухнулась на колени, поцеловала его…
– Тихо… здесь… задел все-таки! – прошептал он, указав себе на плечо, где расплывалось кровавое пятно.
– Сейчас. Сейчас я что-нибудь придумаю! Что с Крюковым? Кто-нибудь еще знает, где мы?
– Нет… Я один. Я… входил в транс. Чтобы тебя найти.
– О господи… Только не говори, что за это опять придется платить! – истерично захохотала Иванка.
– Где… Эмиль?
– Я его, наверное, убила, – с ужасом и восторгом призналась она. А ведь недавно представить себе не могла, что способна отнять чью-то жизнь, даже от охоты открещивалась…
Иванка еще раз оглядела сломанный снегоход, на котором прибыл Дмитрий. Потом побежала к тому, с которого свалились они с Эмилем, и обнаружила, что эта машина хоть и лежит на боку, но внешне цела. «Отлично. И как раз – двухместный!» – со свирепой радостью подумала она.
Откуда только силы взялись – Иванка перевернула снегоход. Села на переднее сиденье и, помня инструкции Крюкова, перед тем как тронуться с места, раскачала машину, чтобы освободить гусеницы от налипшего снега и льда. Нажала на газ. Вихляя, подъехала ближе к Дмитрию.
– Вставай… – она помогла ему подняться на ноги. «Господи, у него совсем нет сил…» – Шажочек, еще… Держись! Ногу сюда… Так. Только обещай мне, что не свалишься! – опять закричала она.
И замерла в ужасе – напротив, из серого, тусклого лесного сумрака, на нее смотрели чьи-то желтые глаза. Какой-то зверь. Волк! «Этого еще не хватало…» – находясь в полуобморочном состоянии, подумала Иванка.
Выстрел. От соседнего дерева отлетела щепка. Глаза зверя мгновенно исчезли в сумраке. Девушка оглянулась и увидела, что на крыльце дома стоит Эмиль. В руке его пистолет. Он снова поднимает руку, целясь… Пожалуй, Эмиль опаснее, чем то существо, что серой тенью мелькнуло сейчас между деревьев.
– Значит, не убила, – то ли засмеялся, то ли закашлял Дмитрий.
Иванка застонала от досады, вскарабкалась на переднее сиденье. Она и боялась управлять снегоходом, и в то же время понимала, что это их с Дмитрием единственная надежда выбраться сейчас из леса.
– Я смогу… Скажи, что я смогу! – закричала она.
– Ты все сможешь, – сдавленно ответил Дмитрий.
Выстрел.
Эмиль, шатаясь, спустился с крыльца и побежал им наперерез. Иванка стиснула зубы и нажала на газ. Снегоход подпрыгнул и плавно заскользил вперед. «Только бы теперь в дерево не врезаться!»
Треск мотора. Снегоход вихлял из стороны в сторону, Иванка то сбрасывала, то набирала скорость…
Еще выстрел. Дмитрий сзади дернулся, застонал, произнес хрипло, на выдохе:
– Быстрее, пожалуйста.
– Я и так стараюсь… – плачущим голосом отозвалась Иванка.
Увидела впереди просвет между деревьями и рванула туда. Метров двести она проскочила по лесу, потом опять чуть сбросила скорость, неумело лавируя между деревьями.
Взяла влево, предполагая, что именно в той стороне должен располагаться Дольск.
По склону, в наползающих сумерках – вниз. Затем снегоход вылетел на реку – замерзшую, покрытую льдом и снегом. Крюков говорил, что опасно кататься по льду, Иванка уже не помнила, почему именно, но ледяной простор ей нравился неизмеримо больше – никаких деревьев, никаких коварных кочек и бугров.
