Иванка пожала плечами.
– Я тебя никуда не пущу, – решительно произнес Крюков и обнял Иванку. – Ты нужна мне. Ты нужна нам с Риткой.
Меньше всего Крюков напоминал героя-любовника. Но в его голосе опять было столько силы, столько страсти, что отзывчивое и жалостливое Иванкино сердце не могло не отозваться.
– Вова, ты опять… – смятенно пробормотала она.
– Выходи за меня. Оставайся, а? Ты тут первой будешь…
– Пожалуйста! – с тоской засмеялась она (хорошо бы этот разговор перевести в шутку), попыталась отстраниться и обмерла – напротив, метрах в двадцати от них, стоял Эмиль в длинном черном пальто.
– Вова…
– Что?.. – задыхаясь, пробормотал Крюков, словно не в силах наглядеться на девушку. – Ну что? – Он сжал ее лицо в широких теплых мягких ладонях. Потом быстро поцеловал – в губы.
– Не надо… – Иванка попыталась отстраниться. – Он на нас смотрит!
– Кто? – Крюков наконец оглянулся. И выражение его лица моментально изменилось. Он шепотом выругался. – Эмиль?..
– Его что, выпустили?
– А? Не знаю… Как его могли выпустить? Блин, и не предупредил ведь никто!
Крюков метнул взгляд в сторону своих телохранителей – «двое из ларца» курили, лениво утаптывая свежевыпавший снег.
Откуда-то сбоку бежал мужчина – кто-то из местной администрации, Иванка видела этого человека стоящим на эстраде рядом с Крюковым во время торжественной части.
– Владимир Владимирович! Я вам хотел сказать… Ах, ну вы сами видите… Его отпустили за недостаточностью улик! – трагическим шепотом прокричал мужчина из администрации. – Мы ничего не могли сделать. Я сам только что узнал! Мне звонил прокурор и сказал…
– Потом объяснишь! – тоже тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, рявкнул Крюков. – Славик, Петрик! За мной. Но не мешать! Чтобы на расстоянии…
И решительным шагом, сжимая кулаки, Крюков направился к Эмилю. «Двое из ларца», побросав сигареты, вразвалку двинулись вслед за хозяином.
«Что это значит? – подумала Иванка. – Они драться будут? Нет, глупости, не тот уровень. А были ведь друзьями, Крюков говорил…»
Иванка наблюдала за происходящим. Вот Крюков подошел к Эмилю, спросил что-то резко, Эмиль улыбнулся, показав идеально белые, ровные зубы (наверное, ненастоящие, уж больно они были красивы, резко выделяясь на фоне смугловатой, желтоватой кожи).
Крюков рубанул рукой. Эмиль улыбнулся и покачал головой. О чем они говорили, было не слышно – далековато, да и музыка гасила все звуки. Однако не только Иванка наблюдала эту сцену – многие на площади замерли, уставившись в направлении Крюкова и Эмиля.
Эмиль что-то произнес скаля зубы. Крюков вздрогнул, потом оглянулся. Указал подбородком на вход в гостиницу.
И они оба, Крюков и его заклятый друг, направились туда – наверное, чтобы поговорить без лишних глаз и ушей. Крюков вошел в гостиницу первым, за ним – Эмиль. В последнее мгновение Эмиль обернулся и посмотрел на Иванку. Или ей показалось, что он смотрел на нее? Может быть, просто оглянулся – проверить, кто идет следом…
– Иванка! – подбежала Рита, шаловливо закрутила Иванку по кругу. – Ты чего такая кислая? И где папка? Я его ищу, ищу…
– Они с Эмилем ушли поговорить, – пробормотала та. – Эмиля выпустили.
– Эмиля выпустили?! – тараща глаза, повторила Рита. – Блин…
Кажется, от Риты еще сильнее пахло алкоголем.
– Рита…
– Куда они ушли?
– Туда. Рита, ты не должна… – начала Иванка, но не успела договорить – ее юная подруга бросилась к гостинице. – Рита, ты куда?
Рита на бегу только рукой махнула. «Не лезть бы ей в отцовские дела», – мелькнула у Иванки в голове. Она собиралась сама бежать за Ритой, но в этот момент ее внимание отвлек еще один человек.
У входа в павильон-кафе стоял Дмитрий Гагарин, вдумчиво отпивая из стаканчика что-то горячее – над стаканом курился легкий парок и плавно таял в промозглом декабрьском воздухе. Был Гагарин в джинсах, куртке-«аляске», с непокрытой головой… Снег падал на его темные, довольно длинные волосы. И еще он был небрит, что, однако, не делало его менее симпатичным.
У Иванки бешено заколотилось сердце. Она моментально забыла обо всем – так сильно действовал на нее один вид этого человека. «Надо же… Я столько за ним гонялась, жизнью своей рисковала, а он вот, стоит на виду! Тоже мне, Князь тьмы! Нужен ты мне теперь, как же…»
Чего в ее душе было больше, досады или интереса, Иванка даже понять не могла. Она отступила назад, спряталась за какой-то стенд, потом побежала вокруг гостиницы, проваливаясь по щиколотку в снег. Куда она бежала, зачем – девушка не знала. У нее все внутри дрожало.
«Невыносимо. Невыносимо. Невыносимо…» – билась молоточком одна-единственная мысль в голове.
Наконец Иванка притормозила – огляделась, отдышалась: она стояла посреди засыпанной снегом площадки, вокруг – ели по периметру, под ними – скамейки. Чуть дальше – задний вход в гостиницу, оттуда тянуло жареным чесноком, картошкой… наверное, там была кухня.
Ни души, лишь издалека – обрывки праздничной мелодии.
Иванка смахнула снег со скамейки, села. «Умереть бы. Все плохо. Все не так! Как же противно… И я такая противная!» Она застонала, сжав виски ладонями, не понимая, что с ней творится.
Сколько она так сидела, зажмурившись, заткнув уши, Иванка не знала. Минут десять, а может, и все полчаса… До тех пор, пока не почувствовала, что замерзла. Девушка открыла глаза и вздрогнула – прямо перед ней, чуть расставив ноги в лаковых узконосых ботинках, стоял Эмиль. Засунув руки в карманы черного длинного пальто, с внимательной улыбкой рассматривал Иванку…
«Что ему надо?..» Она вскочила и резво рванула с места, намереваясь обогнуть Эмиля. Но не тут-то было. Мужчина сделал незаметное движение и перехватил Иванку за запястье.
– Стой! Куда пошла? – спросил Эмиль. Голос у этого человека был веселый, а вот глаза – черные, непроглядные, мрачные… Иванка оцепенела от этого взгляда, точно кролик перед удавом. – Как зовут?
– Это вас не касается… – пробормотала она. Наконец очнулась, попыталась высвободить руку. – Пустите.
– Такую красивую – отпустить? Нет, я не дурак… – пропел Эмиль.
– Пустите!
– Откуда такая звезда спустилась к нам? С неба, наверное…
Иванка опять рванулась, но безуспешно. От Эмиля остро и тонко пахло сладким, спелым абрикосом. Туалетная вода?.. Запах приятный, но он совершенно диссонирует с обликом его хозяина. От Эмиля должно пахнуть волком. Псиной… Хотя от того волка (лесного, настоящего) ничем не пахло!
– Эмиль, пусти девушку, – раздался рядом знакомый голос. Это был Дмитрий – он отцепил руку Эмиля от Иванки, потянул девушку на себя.
