— Ты как? — спросил он. — Все нормально?
— Угу.
Мне очень хотелось побыть одной. Но было темно, вечер воскресенья, и я не знала, предпочтет ли он остаться или уйти, поблагодарив меня за все.
— Ничего, что ты пропустишь какую-то важную встречу? Ты вроде говорил об этом?
— Да ерунда. Это уже не важно.
— Но если тебе надо уйти, я не обижусь. Я все понимаю.
— Меня родители ждали сегодня на ужин, но ты угостила меня гораздо более изысканным блюдом. Так что все в порядке.
Я попыталась выдумать еще какой-нибудь предлог, чтобы его спровадить. Обычно девушки изобретают поводы, чтобы мужчина остался.
— О чем ты думала?
— Когда?
— Ты знаешь когда. — Он нежно погладил меня по руке. — Ты ускользаешь от меня. Только что была здесь, и вот уже убежала.
Движения его стали более настойчивыми, он говорил очень ласково, и вскоре я снова была уже полностью с ним рядом.
— О, вот ты и вернулась.
Он придвинулся и поцеловал меня, а потом еще — страстно и головокружительно долго.
И, несмотря на все старания напомнить себе, что я люблю Блейка, я полностью отдалась своим чувствам и ему.
Он не храпел. Он спал так тихо, что я слегка сомневалась, здесь ли он вообще. Кожа у него была теплая, а не горячая, как у Блейка. Лежа на своей стороне кровати, он ни коленкой, ни рукой не нарушал границу. От него пахло мятой, но на вкус он был солоноватый от пота. И хотя я обдумывала, что из вещей взять с собой в поездку и что я скажу Блейку, когда увижу его, я подвинулась на теплой простыне и нашла его руку. Во сне он раскрыл свою ладонь и обхватил мою. Так я и заснула. А затем пришел Жизнь, открыв дверь своими ключами.
Глава девятнадцатая
Он бросил их на полку, и я проснулась. Дон подскочил рядом со мной. Спросонья он, видно, не разобрался, где находится, и немедленно приготовился к обороне.
— Все в порядке, — лениво протянула я, — это он.
— Кто? — Дон так напрягся, точно явился мой тайный любовник. Теоретически в этом не было ничего невозможного, но вряд ли тот стал бы распевать «Песню Земли» Майкла Джексона.
— Моя Жизнь, — пояснила я с виноватой улыбкой.
— В шесть утра? — Он посмотрел на часы.
— Он ранняя пташка.
— Ясно. — Дон улыбнулся. — Как он, одобрит все это?
Неожиданно пение смолкло и пластиковые пакеты перестали шуршать.
— Я слышу, кто-то разговаривает? — пропел Жизнь. — Я слышу мужской голос? Мужчина в постели крошки Люси?
Я закатила глаза и нырнула под одеяло. Дон крякнул и прикрылся простыней.
— О-о-о, Лю-у-си-и, — голосил Жизнь во все горло, все ближе к нам, — ты плохо себя вела-а, я наде-е-е-юсь? О, вот и вы. — Жизнь встал у изножья кровати. — Да!
Я расхохоталась, потому что Жизнь громко заулюлюкал от радости.
— Смотри-ка, одобрил, — ухмыльнулся Дон.
— Конечно одобрил, ведь теперь нам не придется платить за чистку ковра, не так ли? Люси, твой план сработал. Эх, видели бы вы, что она сотворила с мойщиком окон.
— Я не потому провела с ним ночь, что не хотела платить за ковер. Хотя это очень любезно с твоей стороны, Дон, спасибо большое.
Дон рассмеялся. Жизнь присел на кровать. Я спихнула его ногой, и он покорно удалился, но через две минуты вернулся с подносом, который поставил Дону на колени.
— Не знаю, что вы любите: мармелад, джем или мед. Поэтому я принес все.
— А как насчет меня?
— Ты сама о себе позаботься.
Дон весело присвистнул:
— Вы со всеми ее мужчинами так обращаетесь?
Жизнь прилег у нас в ногах и захихикал.
— Дон, на свете не хватит хлеба, чтобы сделать тосты всем ее любовникам.
Дон заржал.
— Он тебя не раздражает? Ничего, что он тут болтается? — Я была удивлена.
— Ну, он же часть тебя, верно? — Дон намазал тост джемом и протянул мне.
Жизнь многозначительно задрал бровь и посмотрел на меня. Он был очень мил, но я хотела, чтобы он ушел, и чтобы Дон тоже ушел. Я должна подумать о поездке к мужчине, которого люблю.
— Ты выглядишь всклокоченной, — сообщил Жизнь, потянувшись за тостом. Затем он по-приятельски посмотрел на Дона. — Вы, наверное, думаете, что она черт знает как выглядит? Не стесняйтесь, мы оба знаем, что это правда. Она отнюдь не жаворонок. Да что там, она и в час дня бывает кошмарновата.
Дон засмеялся.
— Люси прекрасна, — сказал он и сделал мне еще один тост.
Жизнь не стал спорить, он просто внимательно меня изучал, слегка наклонив голову.
— Спасибо, — поблагодарила я Дона, но аппетит пропал. Он очень славный, но все это совсем некстати. Чем милее он себя вел, чем паршивее я себя чувствовала.
— Не означает ли это, что наше небольшое путешествие отменяется? — спросил Жизнь, словно нарочно решил затронуть больную тему.
— Нет, — хмуро ответила я, разозлившись, что он упомянул об этом при Доне. — И вообще, не мог бы ты оставить нас вдвоем?
— Не мог бы, — вызывающе отказался он.
— Если ты не уйдешь, ты об этом пожалеешь.
— Ты мне угрожаешь?
— Да.
Он откусил половину тоста и даже не шелохнулся.
— Отлично. — Я сбросила одеяло и голышом направилась в ванную — он аж поперхнулся, а Дон весело, как мальчишка, гикал и хлопал себя по коленке.
В залитой светом ванной я стояла под душем и переживала, что они остались вдвоем. Что они там обсуждают, интересно. Не важно, черт с ними. Мне не хотелось выходить к ним, и я так долго плескалась и напустила столько пару, что уже даже двери было не видно. Мне невмоготу смотреть Дону в глаза. Что бы ни было этой ночью между нами, по сравнению с чувствами к Блейку все это не имеет значения. Намылив голову шампунем в третий раз, я подумала: а почему, собственно, я решила, будто Дон хочет от меня чего-то большего? Возможно, его полностью устроит одна ночь, проведенная вместе? Эта мысль меня приободрила, и я наконец выключила воду.
Снаружи было тихо. Я выбралась из ванны и прислушалась. Они негромко о чем-то говорили, слов не разобрать. Тогда я протерла зеркало полотенцем и воззрилась на красное распаренное лицо, хмуро взиравшее на меня. Лицо скривилось и вздохнуло.
— Прекрати, Люси, — строго велела я отражению. — Наплюй на все и верни Блейка.
Почему-то это меня не вдохновило, а слегка напугало. Я не знала точно, чего же я хочу, и, кажется, у меня потерялась цель.
