– Шутить изволите?
– Отнюдь, – сказал Сварог. – Знаете на
Шкиперской уютный такой кабачок под названием «Морская лилия»? На первом этаже
таверна, а на втором, для посвященных, номера с веселыми девками. Еще бы вам не
знать, вы там завсегдатай, и на первом этаже, и на втором.
– Это ж не запрещено…
– А кто спорит? – откликнулся Сварог. – Но
дело-то в том, что это веселое местечко час назад сгорело дотла. Обычное дело.
Случается порой с подобными заведениями, где полно пьяных – опрокинули
ненароком лампу, не заметили вовремя, вот и остались одни головешки… На
пожарище подняты три обгоревших до полной неузнаваемости трупа. Так вот, если
мы не договоримся, окажется, что одним из этих жмуриков как раз и были вы,
Торч. Вот именно. Хозяин, прекрасно вам известный Кека-Шустрик – у меня в
подвале. Чтобы спасти свою шкуру, он чем хотите поклянется потом, что вы тоже
сгорели. Он вполне разумный человек, а? И вы ему не сват, не брат, не отец
родной… Вот так-то, Торч. Я, конечно, могу свозить вас на пожарище, но, может,
поверите вашему королю на слово? Честью клянусь, сгорело веселое заведение.
Правда, открою секрет, все трупы, что мои люди туда подкинули, были трупами еще
до пожара. Тайная полиция их забрала из портовой Божедомки, из ледника для
неопознанных – там этого добра столько, что смотрители и дюжину предлагали, и
две, мол, для хороших людей такого хлама не жалко… Ну, Торч, уяснили свое
положение? От меня одного зависит, где вы будете числиться – среди живых или
погорелых покойников… Никто вас не будет искать. И спасения ждать неоткуда. Или
вам кто-нибудь наврал, что я добряк и гуманист? Брехня…
Вот теперь счетовода, точно, проняло. Видя это, Сварог
продолжал спокойно, даже лениво:
– Вы должны наконец понять, золото мое: я с вами могу
сделать все, что в голову взбредет. Коли уж король сам ведет допрос, а
благородные дворяне выступают в роли палачей… Ага, вот именно. Эта милая девица
в два счета сотворит с вами такое, что невозможно грамотно изложить пером на
бумаге, да и присутствующий здесь молодой граф не лучше… Будешь ты говорить,
мать твою?
– Ваше величество… – протянул Торч, улыбаясь
растерянно, жалко. Я, право, совершенно не представляю, чем могу быть полезен…
– Нет у меня времени с тобой возиться, скотина, –
сказал Сварог. Отошел на несколько шагов, отвернулся, бросил, глядя перед
собой: – Покажите этому уроду, что шутки кончились…
За его спиной началась отчаянная возня, пыхтенье, с грохотом
опрокинулся стул, завязалась борьба и тут же утихла. Послышались деловитые
реплики Мары и Гаржака, потом уши резанул отчаянный вопль:
– Помилуйте!
Сварог не спеша обернулся:
– Милейший граф, уберите пока что сапог с его мужского
достоинства. Подтяните штаны, Торч, неудобно в таком виде перед королем, право…
Дайте ему стул.
Мара с непроницаемым лицом подняла стул и утвердила его
посреди комнаты. Счетовод, бледнее полотна, растрепанный и расхристанный
кое-как справился с застежками штанов и скрючился на стуле, с ужасом таращась
на неспешно приближавшегося Сварога. Судя по его виду, свое незавидное
положение он уже осознавал во всей полноте.
– Ну что, шутки кончились? – спросил
Сварог. – И церемонии тоже… Я же вас предупреждал, Торч, что внешность
этих приятных молодых людей насквозь обманчива… Где вы взяли браслет?
– Мне его в свое время отдал Финар…
– Который Астарах?
– Который – племянник. Астарах умер лет восемьдесят
назад…
– А потайная пристань тогда уже существовала?
– Да.
– Ну, что-то вроде этого я и подозревал… – сказал
Сварог. – Фамильная традиция, берущая начало с незапамятных времен, один
из маленьких секретов почтенного торгового дома… Гонзака убили?
– Да.
– Вы?
– Нет. Я бы не сумел, это не мое дело… Я хорошо
справляюсь со счетами, а ножа в руках не держал, кроме столового… Для таких дел
у хозяина были другие люди. Я только помогал убрать следы, тело вывезли ночью в
лодке, на рейд, сбросили в воду…
– Почему?
Торч рывком поднял голову, лицо у него было отрешенное:
– Потому что этот гиперборейский придурок откуда-то
узнал о крошках. Заявился в Фиарнолл и стал копать, так умело и хватко, словно
был не книжником, а полицейским шпиком. И подошел очень уж близко. Хозяин
узнал вовремя… До этого я и не подозревал ни о каких крошках, ни о каких
потайных гаванях, служил рядовым счетоводом без особых перспектив…
– Ага, – понятливо кивнул Сварог. –
А после того, как вас повязали кровушкой, стали одним из посвященных…
Хорошо платили?
– Прилично, – сказал Торч. Его губы вдруг
покривила злая усмешка. – Только не думайте, что я на этом поимел золотые
горы. Коли разобраться, деньги были не такие уж большие. Можно сказать, меня
держали не деньгами, а страхом. Обещали со временем сделать полноправным
компаньоном – да так и не собрались за восемь лет…
– А веселые девки требуют денег, – сказал
Сварог. – И вы, поразмыслив, снесли браслет ювелиру…
– Кто же знал, – пожал плечами Торч. – Прошло
тридцать пять лет, никто его не искал… Вы что же, думаете, что крохам помогают
только негоцианты вроде нас? Ого! Есть весьма даже титулованные, и не только в
этой стране. Они, знаете ли, платят неплохо. Один такой тогда и затушевал все
мастерски, тридцать пять лет назад. Не знаю подробностей, мне таких секретов не
открывали… Я думал, все обойдется. Принесло же этого болвана буквально
назавтра, когда браслет еще лежал в витрине…
Сварог спросил тихо и серьезно:
– Торч, а вам никогда не приходило в голову, что все же
есть на свете такая штука – божий промысел?
– Иногда… Поневоле поверишь после такого…
– Что им нужно? – спросил Сварог. – Вы
понимаете, о ком я…
– Вы полагаете, у меня было время и возможность вести с
ними обстоятельные беседы? – усмехнулся Торч. – Я и в подвале бываю
пару раз в год, не больше, когда приходится кого-то из доверенных подменить,
чтобы перенести грузы.
– Какие?
– А кто их знает! Они что-то привозят. Только привозят.
По-моему, увозить они никогда ничего не увозили, по крайней мере, мне туда
носить ничего не приходилось. Потом эти ящики и тюки забирают, они уезжают
вместе с обычными купеческими грузами. Это ведь продолжается не одну сотню лет…
– Сколько точно?
– Да не знаю я!
Сварог видел, что его собеседник не врет.
– А хозяин знает?
Торч убежденно сказал:
– По-моему, всего не знает и хозяин. На это есть
другие, повыше. Те самые, титулованные. Тут, как повсюду: на самом верху –
знать, пониже – негоцианты вроде нас, а в самом низу – простонародье…
Хотя…
