– Ну, сидите, сидите, полируйте седалище, –
сварливо протянула старуха. – А между прочим, ваше величество и ваше
священство, у меня с утра сидел оч-чень интересный человечек… Доктор из одного
латеранского заведения для скорбных головой. У него там содержится совершенно
рехнувшийся шкипер, которого сняли в открытом море с дрейфовавшей без весел и
паруса шлюпки, где он пребывал в полном одиночестве. Знаете, что он
рассказывал? Доктор этот заинтересовался, как он выражается, «любопытным
случаем», сидел возле морячка два дня напролет, слушал, превращал на бумаге
бред в нечто связное… Вам интересно послушать, что случилось? Шел этот бриг
где-то неподалеку от Катайр Крофинд, проходил мимо небольшого необитаемого
островка – и вдруг из моря поднялась исполинская змеища. До островка,
шкипер говорит, было не менее трех морских лиг, но змеища, словно касалась
макушкой небес, такая была огромная. Они сначала не поняли, насколько, а потом
пригляделись и сообразили, что высунулась она из моря позади островка. Оценили
величину и мгновенно, все вместе, тронулись рассудком, потому что увидели
легендарного змея Ермундгада, который спит в глубинах которую тысячу лет и
пробудится аккурат в годину всеобщих сокрушительных бедствий. Парусами никто
уже не управлял, суденышко опрокинулось, каждый выплывал, как удалось…
Монах поджал бледные губы:
– Еще одна неподтвержденная легенда…
У Сварога было на этот счет свое, особое мнение. Совсем
недавно, заглянув ненадолго в Хелльстад и пытаясь на скорую руку навести
некоторый порядок в отношениях меж тамошними удивительными и диковинными
обитателями, он перекинулся парой слов с одним из глорхов – быть может, той
самой змеюкой, что пыталась в свое время его слопать, когда он был
всего-навсего бесприютным странником. Змея, как все глорхи, особым умишком не
блистала и свои простенькие мысли выражала примитивно – но она тоже, что
любопытно, упоминала про какого-то «ужасного гада», из-за которого глорхи в
незапамятные времена и покинули-де моря, долго мыкались по суше, пока не
обосновались в Хелльстаде, где не имелось ни доблестных рыцарей-драконоборцев,
ни орд крестьян с дубинами и факелами. Выходило, что Сварог некогда уцелел
исключительно потому, что мельком назвал себя «гадом ползучим» – а это
оказалось созвучно тому имени, перед коим глорхи испытывали панический,
впечатавшийся в гены ужас: гад, Ермундгад…
Однако он промолчал. Не был уверен, что и туповатые змеи из
Хелльстада окажутся для отца Алкеса достойными внимания свидетелями. Хороший
человек отец Алкес, ревностный слуга Божий, работник исправный и ретивый, но и
над ним, очень похоже, тяготеет та самая инерция мышления, что свойственна
большинству как на земле, так и за облаками. Пять тысяч лет все как-то устраивалось
– Господь попустит, обойдется и теперь. Он не видит Багряную Звезду, а потому
не может понять то странное колотье, которое она вызывает в глазах видящих –
льдистое, неприятное, проникающее в мозг…
– Хорошо, – сказал он, ощущая страшную
неудовлетворенность. – Не будем говорить о том, что не подтверждено пока
твердыми доказательствами. Займемся тем, в реальности чего никто из нас не
сомневается. Сначала…
Дверь скрипнула, в образовавшуюся щель просунулась
предупредительная физиономия глэва Калеба, украшенная широкой ухмылкой. От
переполнявших его чувств он даже легонько приплясывал с ноги на ногу.
– Минутку, – сказал Сварог. – Сейчас узнаю, в
чем там дело…
Уже через несколько секунд он вихрем метнулся к столу,
подхватил свою шляпу, свалив второпях локтем серебряную стопку, нахлобучил
форменный бадагар и кинулся к двери, крикнув через плечо:
– В общем, все занимаются своим делом!
…Всадники неслись по латеранским улицам бешеным аллюром,
сшибая лотки мелких торговцев, едва не размазывая по стенам шарахавшихся
прохожих. Гремели копыта по мостовой, мелькали бледные лица на тротуарах, все
живое разбегалось, жалось к домам. Впереди мчащейся на полном галопе кавалькады
отчаянно и жутко ревели трубы передового отряда ликторов, освобождавших путь
королевскому кортежу. Как ни понукал Сварог коня, они опережали его на
несколько корпусов, как он сам опережал несущихся очертя голову телохранителей,
ухитрявшихся даже сейчас замечать все вокруг и бдительно рявкать на
замешкавшихся обывателей:
– С дороги! С дороги! Король спешит!
Сварог нагнулся к конскому уху и испустил волчий вой, как
научили его ратагайские кавалеристы. Каурый захрапел и понес, разбрасывая пену,
настигая ликторов.
Они свернули, пронеслись по немощеной аллее, обсаженной
вековыми платанами, миновали отскочивших часовых и оказались на широком зеленом
поле, идеально подходившем для аэродрома. Не снижая темпа, Сварог погнал коня
дальше, к видневшемуся вдалеке бомбардировщику, где стояла кучка людей.
Натянул поводья, так что каурый взвился на дыбы, молотя по
воздуху передними ногами. Спрыгнул на землю и подбежал к самолету. Увидел их
всех – в потрепанной, грязной одежде, мимоходом отметил взглядом стоявшие тут
же высокие, угловатые мешки. Схватил в объятия запыленную, осунувшуюся Мару и
стал целовать ее грязное лицо. Она куклой моталась в его руках, шумно,
облегченно вздыхая. Сварог отстранил ее, держа за плечи вытянутыми руками,
всмотрелся. Щеки запали, волосы слиплись от грязи, но темно-синие глаза блестят
знакомой строптивостью и насмешкой. Прижав ее к себе одной рукой, через ее
плечо посмотрел на остальных, считая их про себя. Потряс головой:
– Все до единого. Надо же. Ну, вы даете…
– Старая кавалерийская закалка, государь, –
бодрясь, силясь быть небрежным и торжествующим, сказал мэтр Анрах, тоже
грязный, потрепанный, исхудавший. Как все прочие.
– Учено выражаясь, имеет место быть математическое
тождество, – сказал Леверлин, ухмыляясь. – Количество уехавших равно
количеству приехавших.
– Нечего морщиться, – сказал Сварог. – Весьма
перспективный молодой человек, доставшийся в наследство от Конгера. Покойный
король кого попало не привечал, особенно в личной разведке… Граф Гаржак.
– Наслышан, – сказал Анрах, то и дело косясь на
кожаные вьючные мешки, сложенные в углу высоченным штабелем. –
Своеобразный юноша…
– Ну, рассказывайте о приключениях, – сказал
Сварог.
– А не было никаких приключений, – с видимым
сожалением пожала плечами Мара. – Замок мы заняли аккуратненько, там и в
самом деле не оказалось ничего и никого, хотя бы отдаленно напоминавшего
военную силу, да и хозяин отсутствовал. Согнали челядь в подвал, заперли,
спокойно набили мешки… Мэтра, правда, пришлось одергивать, он порывался набрать
столько, что и полсотни человек бы не унесли. Отправились назад… И увидели со
склона, что у вас там в долине творится, как на вас камни с неба рушатся. Ну,
затаились, сделали крюк, стали пробираться к границе окольными тропками. Все
приключения в том и состояли, что приходилось ловить на обед сусликов и ворон,
чтобы ноги не протянуть. Коням хорошо, они травой обходились, да и овес был в
тороках. Так ни разу ни с кем и не похлестались. Трижды подворачивался удобный
случай – и противник имелся, и был он в таком количестве, что у нас были все
козыри. Но мэтр всякий раз принимался причитать, что книги для нас дороже
всего, и я каждый раз отступала, так и не прикончив ни одного мерзавца из-под
«кляксы»…
