Олег отпустил.
– Что же ты такого сделала, дорогая? Может, объяснишь нам? – вкрадчиво поинтересовалась Жанна. – И в честь чего ты обратила на нас такое внимание?
– Вы убили человека.
– Это ты, матушка, сейчас чуть не убила человека, – усмехнулся Кирилл. – А мы кого убили, можно узнать?
– Конкретно ты убил свою французскую любовницу Жаклин. Этот кабан похотливый, что мокнет на диване, – свою бывшую жену. И Жанна ему помогла. Была его соучастницей.
– Юля, я…
– Вы ее убили, – упорно сказала Юля. – Я лучше знаю. Вы такие люди, которые способны от всего отвертеться. Вы богатые, вы сильные, вы думаете, вам все можно. Вот я и пришла, чтобы наказать всех. Но я торопилась, мне было плохо, хотелось поскорей поставить вас на место. Но все равно чудненько получилось, верно? Этому вашему выродку особенно весело пришлось, да?
– Я ее сейчас, кажется, стукну, – равнодушно заметил Олег.
Жанна рассмеялась, и этот короткий смешок, казалось, убил Юлю больше, чем все предыдущие разговоры.
– Бедная ты, бедная дуреха, – сказала Жанна. – Да где ты тут видишь богатых? Кто тут такой сильный? Мы работаем, как на галерах, и ты видела, как я живу… Это наносной блеск, глянец, гламур, а ты приняла его за чистую монету. Твою бы безумную энергию да в мирных целях! Подумай, на что положила столько времени и труда? Что ты себе напридумывала? Вместо того чтобы спокойно жить и радоваться – отравила существование и себе, и людям. Наказывала ни в чем не повинных людей, а первым делом – себя наказывала! У тебя мог быть любящий муж, дом, деньги, все, что захочешь, а ты выбрала призрак справедливости и напалмом выжженную душу! Твоя мать была алкоголичкой, склонной к суициду, про это все знали! Никто ее не убивал, это просто доказать! А вот ты неаккуратно работала. Поспешно. Непрофессионально. Жалко мне тебя. Вот что: иди-ка ты отсюда.
Юля встала и пошла из комнаты. Она споткнулась о ножку журнального столика, всхлипнула, оглядела квартиру в последний раз и сняла с шеи медальон с голубем. Положила его на столик. И тут же черты ее лица обмякли, целенаправленное, злое безумие ушло из них. Теперь это было обычное смазливое лицо.
Хлопнула дверь.
Несколько минут прошло в молчании.
– А у меня же Лелька в машине сидит! – спохватился Кирилл. – Побегу к ней, она, должно быть, извелась уже вся! Жанна, ты здесь остаешься? Врач едет, ждите.
– Мы подождем, – кивнул Олег.
Кирилл убежал. Олег некоторое время мялся с ноги на ногу, потом пробормотал: «Пойду покурю» и удалился на кухню. Лавров спал на диване – теперь это был глубокий, нормальный сон. Дима дышал спокойно и ровно, и только в резкой морщине, прорезавшейся от носа к правому углу рта, оставалось запечатленным, как на фотоснимке, страдание. Жанна села в кресло. Увидела медальон, лежавший на столе. Взяла его, бездумно стала пересыпать из ладони в ладонь цепочку, как горсть золотых кофейных зерен. Рубинчик вспыхнул в свете лампы. Девушка глубоко вздохнула, почувствовав прилив сил. Протянула руку, погладила Лаврова по влажному лбу.
– Люби меня, как я тебя, – сказала она ему.
До утра было еще далеко.
