К концу лета 1965 Ангелы превратились в серьезный
фактор социальной, интеллектуальной и политической жизни Северной Калифорнии, с
которым невозможно было не считаться. Их высказывания почти ежедневно
цитировали в прессе, и ни одна полубогемная вечеринка не могла считаться
первоклассной, если задолго до ее проведения не распускали упорных слухов ( а
этим делом обычно занимался сам хозяин), что на ней будут присутствовать также
и Ангелы Ада. В определенной степени этот синдром меня огорчал: мое имя все
чаще и чаще упоминалось в связи с Ангелами, моя личность вызывала
непосредственные ассоциации с кругом outlaws. Всем почему-то казалось, что
стоит мне захотеть, и я могу тут же материализовать из ничего парочку-другую
байкеров. Это было чистой воды выдумкой, но я делал все возможное, чтобы дать
возможность «отверженным» по уши залиться халявным бухлом и затащить их на
классные тусовки. В то же самое время я не собирался нести ответственность за
их поведение. Их имена и клички красовались на первых местах во многих гостевых
списках, и, ворвись они в наш социальный хаос на полном скаку, тут же возникала
вероятность и грабежей, и избиений, и насилия.
Я припоминаю одну вечеринку, на которой мне не
давали проходу молодые мамочки и их чада, только потому, что обещанные на
десерт Ангелы там не появились. Большинство гостей были респектабельными
интеллектуалами из Беркли, чье представление об «"отверженных"»
мотоциклистах не имело ничего общего с реальностью. Я рассказал Ангелам о
вечеринке и дал им адрес – спокойная улица в жилом квартале Ист Бэй, – но
сам в душе искренне надеялся, что они не придут. Атмосфера, царившая там,
словно магнитом притягивала беду: нагромождение бочонков с пивом, дикая музыка
и несколько десятков молодых девушек, жаждавших развлечений, пока их мужья и их
пестрая свита стремились всласть наговориться об «умопомешательстве» и
«поколении бунта». Всего лишь полдюжина Ангелов могла бы быстренько свести
ситуацию к несносному общему знаменателю: «Кого бы выебать?».
Снова повторилась бы история Бейсс Лейк, но с
другими видами половых извращений и другой породой любителей понаблюдать за
эротическими выкрутасами: на этот раз это был хип-истеблишмент Бэй Эреа,
принимавший Ангелов с такой же страстью и нетерпением, как и любая толпа
туристов на жалком, занюханном пивном рынке в Сьеррах.* «Отверженные» были за
гранью последнего писка моды… Они были большими, грязными, они возбуждающе
действовали на нервные окончания… в отличие от Битлз, которые были маленькими,
чистыми и чересчур популярными, чтобы стать модными. Как только Битлз вынесло
на поверхность, они создали вакуумную воронку, засосавшую Ангелов Ада. И за
спинами «"отверженных"» уже маячил Рот со своими байками: «Они –
дикие Биллы Хикоки, Билли Киды. Они – последние герои Америки, которые у нас
есть, парень». Рот был настолько заинтересован в Ангелах, что он начал
штамповать всякую символику, дабы увековечить их образы: пластиковые копии
нацистских касок со свинговыми лозунгами (« Христос – Клевый Наркотик») и
железные кресты, которые пользовались колоссальным спросом у подростков по всей
стране.
*Это напомнило мне карикатуру в «The Realist»,
изображающую Павильон Всемирной выставки нищеты.
Но сами Ангелы никак не могли врубиться в свой
новый имидж, и это было действительно настоящей проблемой. Он озадачил, сбил их
с толку – с ними обращались, как с символическими героями, те люди, с которыми
у Ангелов не было ничего общего. Или почти ничего. А покамест они получили
доступ к настоящим сокровищам – в виде женщин, бухла, наркотиков и новых
приколов, на которые они жаждали наложить свою татуированную лапу… а символику
можно было послать к чертовой матери. Байкеры так никогда и не смогли постичь
общий смысл той роли, которую им старательно навязывали, и по старинке
продолжали отстаивать свое право на экспромты. Такая настырность здорово
сказывалась на их общительности, мешала установлению контактов с людьми. Ангелы
занервничали… и, после краткого погружения в водоворот атмосферы хипстерских
вечеринок, все, за исключением нескольких отщепенцев, решили, что будет гораздо
дешевле и проще, до конца своего долгого пробега по жизни покупать собственное
бухло и клеить кисок, что попроще.
Действительно удачным знакомством Ангелов (с
моей подачи) было знакомство с Кеном Кизи, молодым писателем*, жившим тогда в
лесу рядом с Ла Хондой, к югу от Сан-Франциско. В течение 1965 – 1966 годов
Кизи был дважды арестован за хранение марихуаны, и в конце концов ему пришлось
бежать из страны, чтобы не провести за тюремной решеткой половину жизни. Дружба
Кена с Ангелами Ада не способствовала нормализации его отношений с представителями
правопорядка и закона, но он, несмотря ни на что, ни от чего не открещивался и
продолжать гнуть свою линию с энтузиазмом чрезвычайно самоуверенного человека.
*"Полет над гнездом кукушки», «Иногда
находит вдохновение».
Я встретил Кизи как-то августовским днем, в
студии K.Q.E.D., образовательного телевизионного канала в Сан-Франциско. Мы
выпили по несколько кружек пива в ближайшем кабаке, но особенно долго
рассиживаться я не мог, так как должен был отнести пластинку с записью
бразильских барабанов в «Бокс Шоп». Кизи предложил пойти со мной. А когда мы
туда добрались, он произвел фурор в компании из четверых или пяти Ангелов,
работавших в той точке. Несколько часов мы пили (вернее пьянствовали), ели
(вернее жрали), символически делились друг с другом травой, и Кизи пригласил
байкеров из отделения во Фриско к себе в Ла Хонду на вечеринку на следующий
уик-энд. У него с «Веселыми Проказниками» было приблизительно шесть акров
земли… глубокий ручей протекал между домом и хайвеем… На отдельно взятом
участке частных владений царило всеобщее безумие.
Так уж получилось, что девять пунктов
обвинения в хранении марихуаны, выдвинутого против бродячего зверинца, с Кизи
сняли в пятницу; и это соответствующим образом было отмечено в субботних
газетах, появившихся в Ла Хонде как раз в тот самый момент, когда Кизи вывесил
на своих воротах плакат: «ВЕСЕЛЫЕ ПРОКАЗНИКИ ПРИВЕТСТВУЮТ АНГЕЛОВ АДА».
Приветствие длиной в пятнадцать футов и высотой в три фута было выполнено в
трех красках: красной, белой и голубой. Соседи закручинились в печали и
остолбенели в шоке.
Когда я туда приехал в середине дня, на хайвее
напротив владений Кизи припарковались пять машин шерифов округа Сан Матео.
Около десятка Ангелов уже приехали и благополучно проскочили за ворота; по их
словам, двадцать остальных были в пути. В котле, приятно попахивая, закипало
варево под названием «заварушка».
