Я набрал в легкие побольше воздуха и вошел внутрь. На
лестнице было темным-темно, тут не горела ни одна лампочка. Слабый свет должен
был проникать через заросшее грязью окно на лестнице, но на улице стемнело, и я
начал чиркать зажигалкой, пытаясь осветить номера на дверях. Но их не
оказалось. Я имею в виду таблички с номерами квартир, двери были на местах.
Похоже, в этом доме вообще не жили люди. Потому что на мой стук никто не
откликался.
В полном недоумении я поднялся на второй этаж, толкнулся в
первую попавшуюся дверь и внезапно влетел внутрь квартиры. Она была не заперта.
Здоровенная бабища в красном байковом халате отложила в сторону нож и хмуро
поинтересовалась:
— Тебе чаво? Ишь, вломился без спросу.
Я попятился назад. В квартире не было никакого намека на
прихожую, вы сразу оказывались на кухне.
— Извините, на первом этаже двери не открывали, я
думал, что и тут никого нет.
— Так их всех уж выселили, — неожиданно мирно
ответила баба и подняла крышку, закрывающую черную чугунную сковородку. Я чуть
не задохнулся, в нос ударил мерзостный запах. Похоже, тетка жарила на машинном
масле котлетки из ближайших родственников кота Василия.
— Ищешь кого? — полюбопытствовала она и принялась
тыкать вилкой в содержимое сковородки.
— Да, — ответил я, стараясь не дышать, —
Олега Анатольевича Колпакова.
Липкая вонь прочно поселилась в носу, внедрилась в мозг, и я
испугался, что впервые в жизни упаду, словно истеричная дамочка, в обморок.
Но тут хозяйка, на мое счастье, вернула крышку на место,
вытерла руки о халат и усмехнулась:
— Ишь ты, нету здесь такого.
— Он в восемнадцатой квартире живет, фотограф.
Баба рассмеялась:
— А-а, так бы и сказал. Только его Ванькой зовут, да и
какой он мастер? Пьянь подзаборная! Ступай туда.
— Куда? — не понял я.
Хозяйка указала толстой короткопалой ладонью на дверь,
ведущую в глубь квартиры.
— Туда.
Ничего не понимая, я потянул ручку двери и оказался в
длинном коридоре, конца которого не было видно.
— Шагай спокойно, — напутствовала бабища, —
восемнадцатая комната последняя.
Тут только до меня дошло, что это общежитие, множество
комнат с одной, общей, кухней.
В потолке горело несколько тусклых сорокаваттных лампочек,
стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет. Очевидно, тут все же жили люди,
потому что из-за дверей раздавались разные звуки. В одном месте ругались, в
другом плакал ребенок, в третьем орал дурным голосом мужчина:
— Эй, наливай, ищо давай!
Никогда до сегодняшнего момента мне не приходилось бывать в
подобном месте, я и предположить не мог, в каком кошмаре обитают некоторые
москвичи!
Наконец я дошел до последней двери и постучал согнутым
пальцем о филенку.
— Заходь, — донеслось изнутри.
Я шагнул в комнату и вновь ощутил приступ дурноты. Узкое,
пеналообразное помещение напоминало комнату, в которой жил Раскольников.
[4]
Правда, меблирована она была иначе.
Посреди нее громоздился двухтумбовый письменный стол,
заваленный всякой дрянью. Возле одной стены маячила самая простая раскладушка
без матраса, накрытая серо-синим застиранным байковым одеялом. У другой стены
громоздились картонные коробки, из которых торчали грязные шмотки.
— Тебе чего? — сиплым голосом спросил мужик,
сидевший на раскладушке.
Хозяин был, очевидно, мой ровесник, но, надеюсь, я выгляжу
намного лучше.
— Где можно увидеть Олега Анатольевича? — Я решил
сразу хватать быка за рога.
Хорошо хоть в этой грязной комнате не пахло никакой едой, в
воздухе лишь витал запах дешевых сигарет и чего-то горького, похоже, лекарства.
— Зачем тебе Олег? — поинтересовался неопрятный
мужик и поскреб голову грязными пальцами. — Ты, что ли, хотел на съемку
нанять? Звонил, да? Так я лучше сделаю! Олег не умеет классно работать.
Поняв, что хозяин сейчас станет изо всех сил добиваться
заказа, я быстро сказал:
— Вас ведь вроде Иваном зовут?
— Не-а, — протянул хозяин, — Митькой.
Я удивился:
— Только что на кухне я встретил женщину, она сказала,
что в восемнадцатой комнате Ваня живет.
Фотограф с трудом поднялся на ноги и поддернул замызганные
спортивные штаны.
— Кто сказал, где, чего… наплевать. Я Митя, и проживаю
здесь пятнадцатый год, чтоб ему сгореть!
Я пропустил мимо ушей корявую фразу и решил все же выяснить,
где господин Колпаков. Похоже, парень в турфирме дал не свой адрес,
сомнительно, чтобы человек, прозябающий в этом бараке, решил отправиться за
рубеж.
— Извините, но мне нужен Олег Анатольевич.
— Заладил, — сердито буркнул хозяин, —
сказано, нет его, а я есть, чего еще надо?! Думаешь, раз тут живу, так
алкоголик? Вовсе нет, пью, как все, просто грипп у меня был, голос сел, теперь
шатает от слабости. А на вещи не гляди, нас переселяют, вот в коробки и пакую.
Давай говори, что снимать надо?
— Вы меня неправильно поняли, — натужно улыбнулся
я, — Олег Анатольевич уже снял мой юбилей, теперь я хочу снимки забрать!
— Так и езжай к нему, — сердито бросил хозяин.
— Но он мне дал этот адрес!
— Совсем сдурел, — забубнил Митька, —
охренеть можно! Нет, он в другом месте живет… улица Гальперина, туда
отправляйся.
Во мне неожиданно проснулся детектив.
— Да? Странно, однако, отчего бы Олегу сообщать чужие
координаты?
— Прописан он тут, — зевнул Митька, — братья
мы, понял? Только Олег здесь жить не захотел, снял квартиру и ту-ту, а мне
остаться пришлось.
Я покосился на ободранные стены и затоптанный пол, что ж,
незнакомого Олега можно понять, мало кому будет комфортно в такой обстановке!
На улице бушевала февральская метель. Колкий снег летел
пригоршнями в лицо, по тротуару неслась поземка, но я с наслаждением вдохнул
холодный воздух. После «ароматов» барака он показался упоительно свежим.
Не успел я завести машину, как раздался звонок телефона.
