— Наешься как следует, — посоветовала
Миранда, — похоже, здесь полно вкусного, а ваша кухарка Ленка готовит
парашу!
— Миранда, ты же умеешь разговаривать нормально. —
Я попытался заняться воспитанием ребенка. — Параша! Ну что за выражение!
— Ваня, — хихикнула девочка, — не занудничай,
тебе не идет, или хочешь походить на этих недорезанных мумий?
От неожиданности я ответил правду:
— Нет.
Миранда подавила смешок и, подхватив тарелку, уселась на
диван, старательно натянув подол юбчонки на колени. Я заметил, что к ней
приблизился Петр Александрович Шмаков, и со спокойной душой отправился за
бутербродами с бужениной. Петр Александрович профессор, милейший человек, пусть
Миранда с ним пообщается! Я же чуть-чуть отдохну…
Глава 14
Внезапно из коридора раздался дикий вопль, потом такой звук,
словно на пол уронили мешок, звон… Все кинулись к двери. Я, оказавшись первым,
увидел свою бывшую няню, а теперь домработницу Николетты, сидевшую около
подноса. Рядом с ней валялись остатки чашек, руины чайника и растеклась
темно-коричневая лужа.
— Нюша, — всплеснула руками Николетта, — ты
упала.
Потом она повернулась к гостям:
— Бога ради, извините, держу дуру из милости! Сейчас
принесут чай.
Дамы, составлявшие абсолютное большинство среди присутствующих,
шушукаясь, вернулись на диваны.
Когда в коридоре остались только я и хнычущая Нюша,
Николетта сердито велела:
— Вставай, хватит сопли лить! Опозорила меня, корова
косоногая. Теперь начнут языками молоть: у Николетты Адилье не могут чай
нормально подать! Как тебя угораздило шлепнуться, да еще у самой гостиной? Чего
орала? Коли свалилась, так прикусила бы язык, тихонько собрала грязь и новый
чай заварила. Зачем визжать!
— Простите, ради Христа, — ныла Нюша, —
испугалась больно!
— Чего! — взвилась Николетта. — Совсем на
старости лет мозгов лишилась? Впрочем, у тебя их и в молодости не имелось. Что
тебя перепугало? Привидение увидела?
— Нет, черта, — абсолютно серьезно сообщила Нюша
и, кряхтя, принялась собирать на поднос осколки.
— Кого? — подскочила маменька.
— Так сатану, прости господи, к ночи помянула, —
перекрестилась Нюша. — Иду себе спокойно, а он под ноги прыг, лохматый,
глазья горят, шипит. Чуть не умерла от жути, вот и скопытилась! Надо завтра
батюшку привести, пусть углы святой водой покропит.
— С ума сойти! — воскликнула Николетта. —
Какой священник! С утра отправишься к психиатру! Ваня, что с ней делать?
Слышал? Она уже чертей видит!
— Я не сумасшедшая, — обиженно протянула
Нюша, — такой мягкий, шерстистый, между ног шмыгнул.
— И откуда он взялся? — злилась маменька. —
Из стены вышел?
— Вы уж скажете, — надулась Нюша, — зачем из
стены, с вешалки спрыгнул, вон оттуда.
И она ткнула узловатым пальцем в сторону многочисленных
пальто. Не успел я посмотреть туда, как Нюша завопила:
— Свят-свят, вон он! Глаза жуткия!
Я вздрогнул, на верхней полке вешалки сидело нечто
густо-черное с ярко-горящими на огромной морде глазами.
— Мама родная! — завизжала Нюша. — Дьявол!
Из комнаты вновь выскочили гости. Николетта пыталась
выдавить из себя слово, но, очевидно, лицевые мышцы не повиновались хозяйке,
потому что маменька лишь дергала губами. Зато Нюша орала за двоих, тыча рукой в
вешалку.
— Спасайтесь! Дьявол пришел! Отче наш…
— Ой, страшный какой, — зашлась Кока, —
помогите!
Вопль мигом подхватили остальные присутствующие. Толпа легко
внушаема, а уж женщины всегда готовы удариться в истерику. Крик перешел в визг.
«Дьявол», напуганный не меньше людей, свалился на пол, и я мгновенно узнал в
нем кота Василия.
— Он нас сейчас разорвет, — легко взяла верхнее
«до» Кока, — растерзает!
Услыхав эти слова, Жоржетта Миловидова, никогда не
упускающая случая привлечь к себе всеобщее внимание, закатила глаза и картинно
улеглась на полу. Но сегодня она явно просчиталась, присутствующие были
напуганы всерьез, никто не собирался хлопотать вокруг упавшей. Гости забились в
комнату.
— Спокойно, — я попытался перекрыть визг
Коки, — это всего лишь кот! Самый обычный, безобидный!
Кока прекратила изображать из себя паровозную сирену.
— Кот?
— Ну да, посмотрите внимательно, черненький,
беззащитный…
— Почему же ты не сказала нам, что завела киску? —
с укором повернулась Кока к Николетте.
— Так я сама в первый раз ее вижу, — отмерла
Николетта. — Откуда взялось животное? Терпеть не могу кошек!
Я посмотрел на вешалку, заметил внизу пустую сумку, в
которой должен сидеть кролик Филимон, и сразу все понял. Собираясь к Николетте,
я настолько был шокирован внешним видом Миранды, что не посмотрел внутрь
перевозки, просто застегнул «молнию», думая, что Филимон внутри, но длинноухий ускакал,
а его место занял нахал Василий.
— Она симпатичненькая, — бросилась в другую
крайность Кока, — кис-кис-кис, поди ко мне! Наверное, с улицы прибежала,
поди сюда, кошечка…
Но Василий был напуган, обозлен и обладал дурным характером.
Стоило Коке, растопырив руки, двинуться к коту, как он, изогнув спину и подняв
хвост, ставший вмиг похожим на ершик для мытья бутылок, с утробным шипением
бросился вперед. Кока вскрикнула, Василий, сверкая глазами, пролетел мимо нее и
вскочил на продолжавшую изображать глубокий обморок Жоржетту. На ее бежевом
вечернем платье появилась цепочка красных капель. Госпожа Миловидова в
растерянности села, увидела кровь и опять упала на пол. На этот раз, похоже,
она и в самом деле лишилась чувств.
— Ловите его, — заверещала Николетта, — эта
дрянь сейчас всех перекусает!..
