А работа найдется всегда, и срочной ее можно сделать по собственному желанию, чем я и занялась, открыв ноутбук и погрузившись в новую модель, которую мы разрабатывали коллективом. Лучшее средство от хандры.
Я увлеклась, засиделась до темноты, обнаружила это, посмотрев в окно осмысленным взглядом, и потянулась. А ничего я дала трудовой энтузиазм!
Есть-пить не хотелось, и я решила прогуляться по участку и посидеть на примеченном мной диване-качалке, который еще не вынесли на лужайку, и он стоял пока в летней пристройке.
Я тихонько раскачивалась, смотрела на верхушки деревьев, на начинающие проявляться звезды и грустила. Герцог примостился рядом на полу, качалка успокаивающе поскрипывала… На веранде показался Битов, постоял немного и направился в мою сторону. Даже странно, ведь меня не было видно, я специально потушила дежурные фонари, когда поднялась по ступенькам.
– Я видел, как ты гуляла и направилась сюда, – ответил Влад на мой незаданный вопрос и присел рядом. Качалка тут же перестала скрипеть. Мы помолчали. – У тебя есть… – Тут он споткнулся, но подобрал нейтральное слово: —…покровитель?
– В каком смысле? – улыбнулась я в темноту, зная наверняка, что он не может это видеть.
А то ишь какой деликатный, запинается он тут!
– Там, у Глеба, ты упомянула своего папика, я правильно расслышал?
– А-а-а… Да, есть. Самый надежный покровитель в мире, как швейцарский банк. Мой родной замечательный папа.
– А ты в курсе, что понятие «папик» в наше время имеет несколько иное толкование? – усмехнулся слышно Битов.
– А то как же! – И я снизошла до пояснения: – Это все из-за его жены Ирины. Их как-то пригласил хороший знакомый на свой день рождения в клуб. А Иринка маленькая, миниатюрная, такой, знаешь, тип вечной травести, она и выглядит очень молодо, ей тридцать пять, а больше двадцати пяти не дашь. А уж в клубном полумраке так и вообще за малолетку принимают. Знакомый этот и еще парочка его друзей пришли в клуб со своими молодыми девицами. Иринка с одной из них вышла в туалет, и та говорит ей: повезло тебе с папиком, такой мужчинка классный, не то что мой толстун – одышка, трахается хорошо если два раза в месяц, и то быстро-быстро попыхтит и спать; и противный, жадноватый, приходится терпеть и всякое придумывать, а у тебя вообще класс – и танцует так, и бобосов не жалеет; где ты его оторвать-то смогла? Ну мы с папой и Иринкой прохохотали несколько дней, пообзывали папулю папиком, а потом это слово-паразит так прицепилось, что сейчас только так и называем. А папа у меня действительно орел! Ему сорок девять, а он молодой, спортивный, за собой следит. Они с Иринкой вдвоем здорово смотрятся. И ждут ребенка. Иринка на пятом месяце, так что скоро у меня братик будет.
– А ты не ревнуешь его к молодой жене?
– Нет, что ты! Иринка замечательная, мы с ней очень близки, как сестры. Наверняка, если бы она появилась сразу после гибели мамы или через пару лет, я не смогла бы ее принять, я тогда не принимала ни одной женщины, кроме бабули. А это произошло четыре года назад, и Ира вписалась в нашу семью, словно всегда в ней была. У нас одинаковые интересы, пристрастия и юмор.
– Расскажи мне о себе, Василиса, – попросил Битов. – Как получилось, что ты занялась двигателями?
Я посмотрела на его четкий профиль и подумала: что это же совершенно очевидно, что у нас с ним будет роман. Я именно поэтому предприняла сегодня попытку уехать – не люблю состояния непоняток: не то Вася, не то не Вася, когда любой вариант возможен, но все колеблются и чего-то опасаются. Да – да! Нет – тогда нет! Но не уехала, хотя могла! Осталась, и выходит, что даже самому невнимательному наблюдателю становится понятно, что не избежать нам совместной постели. И вопрос теперь стоит несколько иначе: кто первым сделает этот шаг? А что, вам кажется, есть другие варианты? Вот и я знаю, что нет, и уверена, что и он это знает. Забавно.
Так про что он там спросил? Ах да, историю жизни Василисы Ининой. Ну расскажу, а почему нет.
Мои родители познакомились, когда учились в институтах. Папа, Антон Олегович Инин, на третьем курсе автодорожного института, а мама, Наталья Андреевна Верховцева, на втором курсе Политеха. И познакомились они на соревнованиях по раллийному спорту, будучи оба заядлыми, с детства, спортсменами.
Общее увлечение, совпадение интересов и где-то судеб, одинаковый юмор и взгляд на жизнь – и через полгода, как результат, они поженились. А когда папа оканчивал пятый курс, а мама четвертый, родилась я – умница и красавица дочка, Василиса Антоновна Инина собственной персоной.
Я понятия не имею, тяжело им приходилось со мной или не очень в моем младенчестве, про период моей жизни лет до трех никто из родителей и бабушек-дедушек ничего плохого не рассказывал и никогда не упоминал о трудностях. А вот с трех лет не в меру любящие родители решили, что не хотят расставаться с ребенком и намерены проводить с ним как можно больше времени, и начали таскать меня по всей России и за границу на все соревнования и заезды, в которых они участвовали, будучи членами сборной страны.
В три года я спала в гаражах-трейлерах в специально сделанной для меня кровати-коляске, и первыми моими игрушками были отмытые свечи зажигания. Оседлав трубу глушителя, я изображала гонщика, диски от покрышек были моим космическим кораблем, а рев моторов на треке – колыбельной. Я умудрялась везде залезть, все потрогать, задавала кучу вопросов и везде совала свои любопытные пальчики и носик, и меня обожала вся команда, потому что я была единственным ребенком на всех сборах.
В пять лет я уже четко знала, что опасно, а что нет, в восемь села за руль первого в своей жизни картинга, в десять прокатилась на байке, правда, с последствиями в виде наказания за то, что втихаря его стащила, и разбитых коленок от поцелуя с землей. В двенадцать я уже числилась своим пацаном, дочерью полка для всего обслуживающего персонала, в четырнадцать могла собрать и разобрать любой двигатель.
Тощая, страшненькая тогда, коса до попы. Ее удобно было закалывать, чтобы волосы не мешали и не лезли в глаза. Я косу свою подстригала два раза в жизни – первый раз ради эксперимента с челкой, и промучилась год, пока все это заново отросло и перестало пачкаться, когда копаешься в моторах; а второй раз, когда она отросла уж слишком длинной.
В пятнадцать лет все в моей жизни изменилось. В нашей с папой жизни.
После смерти мамы папа сразу ушел из спорта и занялся бизнесом. Они с друзьями из команды открыли несколько профильных автомастерских, так сказать, по интересам команды. А сейчас Антон Олегович взял на себя все руководство делами, приобрел и оборудовал большой производственный цех, в котором делали тюнинг и специальные прибамбасы для спортивных автомобилей разного профиля и уровня, и для мотоциклов в том числе. Разного в том смысле, что не только гоночные, но и джипы оснащали для сверхпроходимости по бездорожью и много чего другого. Потом присоединил к бизнесу несколько заправок с сервисами возле них. Одним словом, чтобы отвлечься от горя, Антон Олегович настолько загрузил себя работой, что на порядки увеличил и изменил первоначальный небольшой бизнес.
