Она стояла на дорожке, любуясь алым кленовым листочком, лежавшим под ногами, когда ее больно толкнули в плечо.
– Посторонись, клуша! – услышала она ненавистный хрипловатый голос. – Чего застыла?
Рядом кто-то мелодично засмеялся, и, обернувшись, Маруся увидела Натали с ее неизменной свитой – двумя подружками-куколками, так они себя называли. Девицы открыто смеялись над ней, тыча пальцами в ее любимую потертую на рукавах куртку.
«Дуры, – беззлобно подумала Руся. – Что с них взять! Для них дороже шмоток в этой жизни ничего нет».
Андрей подошел к Натали, приобнял ее за талию и что-то шепнул ей на ушко, глазами указав на Марусю. Егорова снова прыснула.
Внезапно Русе сделалось обидно – не за себя, за маму. Он причинил ей вчера боль и тут же забыл об этом, а она плакала, переживала… Вновь перед ее глазами встало расстроенное мамино лицо.
– Я ему не нравлюсь, – пожаловалась она вчера мужу и дочери. – Хотя я не понимаю, что я делаю не так? Он даже не пытается наладить со мной контакт!..
В ее душе поднялась волна неконтролируемого гнева. Девушка смотрела на нагло ржавшего парня, и мир перед ее глазами постепенно заволакивало чем-то алым.
Он сказал что-то еще – что-то обидное, про гнусных приживалок, которые только и делают, что гоняются за чужими деньгами.
Маруся стремительно шагнула к нему и, размахнувшись, ударила по лицу. Она била и била его, пока у нее не заболела ладонь.
– Это тебе за мою маму! – кричала она.
Кто-то визжал, кто-то пытался оттащить ее от Андрея, но тщетно.
– Оставь его в покое, кошка бешеная! – На девушке повис кто-то из одноклассников. – Ты же ему глаза выцарапаешь!
Андрей, что было очень странно, не сопротивлялся – это Руся осознала уже позже, в кабинете директора. Он даже руку ее не пытался перехватить. Может, это был шок – видимо, парень не ожидал, что «приживалка», которую он считал – в лучшем случае – лабораторной мышью, внезапно на него набросится и так отметелит.
Руся сидела на мягком, с резной спинкой, стуле перед столом директора и ждала, когда из медпункта приведут Андрея.
– Что на вас такое нашло? – недоумевал директор. – Такая приличная на вид девушка!
Маруся молчала. Что тут скажешь? «У нас свои счеты»? Директор прав: лицей – не место для боев без правил.
Вошел Андрей, в компании с Егоровой. В кабинет попытались протиснуться и ее подруги, но директорская секретарша их не пустила.
– Садитесь, – директор кивком указал ему на стул.
Андрей сел.
– А вы идите на урок, будьте добры, – обратился он к Натали.
– Не пойду! – встала в позу та. – Я свидетель.
– Идите! Мы разберемся и без вас.
Когда за недовольной Егоровой закрылась дверь, директор произнес:
– Ну и что же мне с вами делать? Родителей ваших вызвать? Вроде бы вы уже взрослые для подобных мер…
Андрей пожал плечами: мол, ему по фигу. Руся все молчала. Она представила себе, что скажет мама, как она расстроится, и ей сделалось дурно.
– Ладно, на первый раз замнем, – устало произнес директор, так и не дождавшись реакции виновных. – Но учтите, в следующий раз наказаны будете вы оба!
Андрей и Руся встали одновременно и, не взглянув друг на друга, направились к двери. На пороге девушка обернулась.
– Спасибо, – поблагодарила она директора.
Андрей открыл дверь и выпал из кабинета начальства, попав прямо в заботливые объятия своих поклонников. Маруся вышла следом за ним. Вокруг нее тут же образовалась пустота – эдакая зона отчуждения.
– Надеюсь, ее исключили? – протянула Егорова.
Девчонки загалдели наперебой.
– Простили на первый раз, – усмехнулся Андрей и невольно поморщился от боли в разбитых губах.
– Андрюшечка, – залепетала Натали, – она же тебе всю щеку расцарапала! Наверно, шрам теперь останется. – Она попыталась потрогать пластырь, но парень отстранился.
– Ага. Небось когти-то у нее ядовитые, – хмыкнул он. – Еще умру теперь от заражения крови!
– Обойдешься, – фыркнула Руся. – Еще драгоценный яд на всяких тратить!
Она развернулась и пошла прочь.
– Ты еще руки после меня вымой! – донеслось ей в спину. – Руся – Рыся!
«Хорошая идея», – подумала девушка.
4
После уроков Маруся изучала – в частном порядке – иностранный язык. Занималась с ней Мария Матвеевна, вдова генерала, пожилая – назвать ее старушкой не поворачивался язык, – по-девичьи стройная женщина с умным красивым лицом. Глядя на нее, Руся думала о том, что в старости хотела бы быть такой же – живой, ироничной, элегантной, ухоженной, словно сошедшей со страниц книги о прежних, дореволюционных временах, когда жива была еще настоящая российская аристократия.
Дом Марии Матвеевны стоял через три участка от особняка Бориса. Она дружила с его матерью и помнила Русиного отчима маленьким мальчиком, поэтому и поддалась на его уговоры – согласилась заниматься с Марусей языками, английским и немецким.
Никогда прежде у девушки репетиторов не было, она училась сама – усердно, преследуя давно поставленную перед собой цель – поступить на иняз в МГУ. На самом деле ей хотелось учиться в МГИМО, но она понимала, что об этом и мечтать не стоит. Бюджетных мест там – с гулькин нос, а о платных и речи не шло. Да и языки у нее хоть и на хорошем уровне, но для поступления в МГИМО этого все-таки недостаточно.
Так было вплоть до появления в их с мамой жизни Бориса.
Однажды в июне, за ужином, он спросил у падчерицы, что она собирается делать после выпуска, и та, недолго думая, ляпнула:
– Поступать в МГИМО!
Андрей, как водится, обидно заржал.
Не обратив внимания на его смех, Борис произнес:
– Вот это я понимаю! Отличная цель! Считай вопрос решенным, – и он рубанул рукой воздух.
– Не надо, это же дорого! – испугалась девушка. – Я сама попытаюсь поступить. Не выйдет – пойду в МГУ или в педагогический. – Быть чем-либо обязанной отчиму ей не хотелось, да и гордость не позволяла Русе садиться на его шею, она и так уже невольно на ней повисла – живет за его счет, в его доме… Еще и за ее учебу он будет платить?!
Борис внимательно посмотрел на нее. Спасибо, что спорить не стал.
– Ладно. Как знаешь. Я понимаю, сам таким был, всего хотел добиться самостоятельно, без чужой помощи. Тем не менее репетитора я для тебя найду, и самого лучшего, не сомневайся. Да и на подготовительные курсы тебе не помешало бы записаться.
Идею курсов Руся отмела сразу же: и правда, зачем они нужны человеку усидчивому, который не собирается отлынивать от подготовки к институту и постарается сделать все, от него зависящее, чтобы поступить? С этим аргументом отчим худо-бедно согласился. А вот насчет репетитора он остался при своем мнении.
