– Ну и слава богу, – кивнул Сергей, –
человека, который приходил к вам, никак не могут звать Митрофаном. Был у меня в
свое время близкий приятель с этим очень редким именем. Мы считались почти
братьями, но он умер от туберкулеза, значит, к вам явился мошенник, неведомо
как узнавший про наши дела и решивший заняться шантажом. Можете описать его
внешность?
Ирина Леонидовна постаралась как можно более детально
припомнить черты незваного гостя.
– Яркий блондин с копной мелко вьющихся волос, большие
голубые глаза навыкате, пшеничные усы, густая борода, не длинная, но широкая,
похожая на детский совок, она закрывала почти все щеки. Форму рта я не
рассмотрела, губы прятались в бороде, нос такой… ну… как у негра, с широкими
ноздрями.
– Большие голубые глаза навыкате, – задумчиво
протянул Кольский, – цвет глаз можно элементарно изменить.
– Вы о чем? – насторожилась Ирина.
– Мерзавец замаскировался, – объяснил ей
Сергей, – парик, усы, борода, форму меняют ватные тампоны. Еще можно
вставить цветные линзы. Думаю, глазки у мерзавца карие. Да… карие глаза
навыкате… интересное кино. Ладно, ни о чем не печальтесь, я справлюсь с
ситуацией, ничего страшного в ней нет. Если пакостник явится еще раз, вы его
спокойно впустите. Думается, я знаю, кто он такой.
– Кто?
– А, – отмахнулся Сергей, – самый главный мой
конкурент. Помните, я рассказывал вам, что перехватил контракт? На многие
миллионы долларов. Так вот, тот мужик до сих пор простить мне не может. Искал
меня, искал и нашел, задумал теперь вашими руками действовать. Успокойтесь, обо
всем забудьте. Значит, так: коли он придет и снова вас смущать начнет, вы его
посадите чай пить, особо не любезничайте, а то неладное заподозрит. Но к столу
позовите и начните деловые разговоры. Сколько он вам заплатит? Торгуйтесь,
требуйте весь миллион, не уступайте.
– Зачем?
– Сами, пока чай готовите, позвоните мне, ничего не
говорите, просто наберите номер. Я увижу на определителе, кто меня вызывает,
пойму, в чем дело, и примчусь в Гжев. Только имейте в виду, меньше чем за час
мне до вас не добраться, поэтому ваша задача продержать мерзавца как можно
дольше. Ясно?
Ирина Леонидовна моргала. Неожиданно Сергей обнял ее.
– Ну-ну, я же вас никогда не брошу. Видите, стоило лишь
свистнуть, я мигом прилетел.
Вондрачкова разрыдалась. «Сын» успокоил «маму» и уехал. А
Ирина Леонидовна со страхом стала ждать продолжения истории…
Внезапно машина остановилась. Фельдшер открыл дверь.
– Дальше что? – спросил я. – Он приехал?
Лицо Ирины Леонидовны стало сереть. Врач ткнул меня в бок и
показал на носилки. Я понял, что он просит помочь, и начал выталкивать каталку
из микроавтобусика. Быстрым шагом мы двинулись к входу в больницу. Я и фельдшер
катили больную, врач нес капельницу. В приемном покое нас на минуту оставили
одних.
– Почему у вас случился пожар? – спросил я.
Ирина Леонидовна с трудом разлепила бесцветные губы.
– Иржи… Сергей… Иржи… Митрофан… он… пришел… огонь
потом… Боря… Иржи… Карел… деньги…
Вондрачковой явно становилось хуже. Я испугался и закричал:
– Эй, кто-нибудь! Сюда, скорей!
Внезапно Ирина Леонидовна попыталась сесть.
– Лежите, – еще больше перепугался я, – не
шевелитесь!
– Вы поедете в Ковальск, – четко произнесла
Вондрачкова, – найдете его и скажете: «Я знаю все про тебя. Давай деньги,
миллион долларов, прямо сейчас, иначе пойду в полицию. Он испугается и
откупится. Да, испугается. А вы… возьмите себе половину, а другую часть
заплатите в лечебницу, этого хватит, чтобы Борю до конца жизни там содержать.
– Да, да, конечно.
– Иржи… Сергей… Иржи… Митрофан, – лепетала
Ирина, – поклянитесь сделать для Бори… ну… деньги вам… поклянитесь!
– Хорошо, – быстро заверил ее я, – клянусь.
Деньги возьму, обеспечу Борю, только не волнуйтесь.
С лица Ирины исчезло выражение тревоги, ее щеки ввалились,
нос заострился, меня охватила жуть, но тут появились врачи, каталку увезли, а я
остался сидеть на жестком стуле возле двери, покрытой белым пластиком.
Нужно уходить, но невидимая рука удерживала меня на месте.
Около часа я промаялся в приемном покое, потом появился доктор и что-то
произнес по-чешски. Я развел руками.
– Не понимаю. Говорю только по-русски.
– Маасква? – коверкая слова, спросил эскулап.
– Да, Москва.
Доктор кивнул и ушел, я сел, было, на неудобный стул, но тут
врач вернулся в сопровождении хорошенькой девчушки, облаченной в синий халатик.
– Здрасте, – сказала она, – я Галя. Петер
спрашивает, кем вам приходится Вондрачкова? Вы ее сын? Или, может, муж?
– Нет, я посторонний, меня попросили сопроводить ее в
клинику, понимаете, случился пожар… – Я стал путанно объяснять ситуацию.
Галя старательно переводила мои речи, доктор кивал, потом
разразился ответной тирадой.
– Он говорит, что вынужден просить вас
задержаться, – сказала девушка.
– Почему?
– Вондрачкова, к сожалению, скончалась.
Мне внезапно стало холодно.
– Они сделали все, что могли, но сердце отказало.
Сейчас сюда приедет полиция, вы должны остаться в качестве свидетеля.
– Свидетеля? Чего?
– Вондрачкову убили, у нее огнестрельное ранение спины.
Стреляли сзади, метили в сердце, чуть-чуть промахнулись, но все равно
получилась травма, несовместимая с жизнью, – забубнила Галя. – Вы уж
извините, если плохо перевожу, я не профессионал, сама больная, мне тут
аппендицит вырезали. Короче, Вондрачкову пристрелили, и Петер не понимает,
каким образом она до больницы тянула, по идее, должна была умереть еще в
дороге.
Я растерялся. В Ирину Леонидовну стреляли! Значит, причина
пожара – не забытый утюг или неисправная электропроводка, а чей-то злой умысел?
Ирина Леонидовна доехала до клиники, потому что ее держало на этом свете
желание обеспечить Борю. Она быстро рассказала мне, где следует взять деньги
для инвалида. Почему именно я стал конфидентом? Ну, наверное, Ирина прониклась
ко мне доверием, когда я вытащил ее из горящего дома. И потом, никого другого
рядом просто не оказалось, вот и пришлось ей открыть тайну первому встречному в
надежде на его порядочность…
