Грохот усилился, и Беллочка возвратилась в столовую, сжимая
в руке плюшевого нежно-розового поросенка, точь-в-точь такого, как купил я.
— Вот, — запыхавшись, пробормотала она и сунула
Кларе игрушку.
— Это что? — ошарашенно спросила двоюродная
сестра.
— Тебе, вместо Чуни, — пояснила Беллочка, —
можешь назвать его Чуня Второй.
— Ты мне его купила? — тихо спросила Клара.
— Ага.
Глаза Клары внезапно наполнились слезами, она резко
отодвинула тарелку и убежала.
— Что такого я сделала? — недоумевала
Беллочка. — Ей поросенок не понравился?
Анна завела длинную речь о воспитании, но я не стал ее
слушать, а пошел к Кларе в комнату.
Девушка рыдала на кровати, уткнув лицо в подушку.
Я вытащил из кармана своего поросенка и, погладив ее по
голове, сказал:
— Понимаю, что ты очень любила ту игрушку, но теперь у
тебя будет две такие: Чуня и Чуница, муж с женой или брат с сестрой, как
хочешь.
Клара оторвала лицо от подушки, глянула на подсунутую мной
игрушку и зарыдала еще пуще.
— Дрянь, — повторяла она, — дрянь… Ах, какая
дрянь!
— Тебе не нравятся поросята? Так мы их выкинем!
Клара схватила плюшевого уродца.
— Нет, то есть да, они очень хорошие! А я дрянь!
— Зачем ты так о себе, дружочек!
— Дрянь, дрянь, дрянь, — причитала Клара. —
Позови сюда Беллочку, немедленно, мне надо признаться! Скорей!
Видя, что она находится в крайнем возбуждении, я вышел в
коридор и крикнул:
— Белла!
— Чего? — высунулась из столовой девочка.
— Зайди к Кларе, она тебя зовет.
— И ты иди сюда, — воскликнула Клара. — Ваня,
не уходи.
Мне пришлось вернуться в ее спальню.
— Сядьте! — торжественно велела Клара.
Я опустился на диван, Беллочка плюхнулась рядом, от нее
нежно пахло какими-то фруктами, скорей всего это были неизвестные мне духи.
— Слушайте, — возвестила Клара, — я — дрянь!
Подлое существо.
— Может, она перегрелась на солнце? — повернулась
ко мне Белла.
— Дрянь! — перешла в верхний регистр Клара. —
Сейчас все объясню и покончу с собой.
Глава 19
Услыхав истерическое заявление девушки, я слегка испугался.
Учитывая ряд последних событий в доме Кузьминского, оно звучало зловеще.
Беллочка тоже насторожилась.
— Не говори глупости, — выпалила она.
— Отравлюсь, — с мрачным огнем в глазах сказала
Клара, — но сначала признаюсь. Вот прямо сейчас!
Вымолвив последнюю фразу, девчонка вскочила, а потом, упав
на колени, протянула руки к Белле и воззвала:
— Простишь ли ты меня?
Подобную сцену я видел примерно месяц назад, когда Николетте
взбрело в голову пойти на спектакль «Медея», который привез в Москву не ведомый
никому театр из Украины. Репертуар труппы поражал разнообразием, в афише
значились «Молодая гвардия», «Медея» и «Утиная охота» А. Вампилова. Хорошо, что
маменька выбрала древнегреческую трагедию, потому как все актеры отчего-то
произносили свои роли нараспев, постоянно воздевая вверх руки и закатывая
глаза. Согласитесь, в «Медее» это, в общем, оправданно, а в «Молодой гвардии» и
«Утиной охоте» могло бы покоробить. И еще, лицедеи говорили с достаточно
сильным акцентом, произнося вместо звука «г» мягкое «х». Кока, которую понесло
на «Молодую гвардию», потом жаловалась в гостиной:
— Я так неприлично проявила себя на спектакле!
Я удивился и спросил:
— Что же вы сделали? Заснули во время действия?
Зять Коки, присутствовавший при этом разговоре, захихикал:
— Если бы! В самый трагический момент, когда гестаповцы
являются, чтобы арестовать Олега Кошевого, Кока захохотала так ужасно… ей
пришлось засунуть в рот платок…
— Да? — изумился я. — Но, по-моему, в этой
сцене нет ничего забавного. Хотя я очень не люблю «Молодую гвардию», мне жаль
подростков, которые погибли из-за того, что решили расклеивать листовки.
— Ты бы тоже не удержался от хохота, — фыркнула
Кока, — ну представь: полная тишина в зале, по сцене мечутся лучи
прожекторов, потом звучат барабанная дробь и стук в дверь. Актриса, играющая
мать Кошевого, заламывает руки и начинает причитать: «Ой, чует мое сердце, ой,
плачет сердечко, ой, горе! Кто там?» А из-за двери отвечают: «Да не убивайтеся
вы так, то ХЕСТАПО!» Ну представляешь? «То!» «ХЕСТАПО!» «Не убивайтеся так!»
Я хмыкнул, действительно, трагичность момента была «сбита»
провинциальным акцентом. Хорошо хоть в «Медее» все звучало более или менее
нормально, хотя меня раздражали актрисы, беспрестанно падающие на колени и
воздевающие руки к небу. Но еще меньше мне нравится, когда дамы начинают
проделывать нечто подобное в жизни!
— Белла, — трагическим голосом вещала
Клара, — я дрянь, я виновата, я негодяйка…
Мое терпение кончилось.
— Послушай, скажи наконец, в чем дело!
Клара набрала полную грудь воздуха.
— Хорошо. Я взяла у дяди десять тысяч долларов, пачку
из стола.
— Зачем? — подскочила Белла.
— Ты украла деньги? — воскликнул я.
— Нет!
— Но сама же только что сказала: унесла пачку.
— Да.
— Значит, украла!
— Нет.
Я разозлился.
— Послушай, ангел мой, время позднее, лично мне давно
хочется лечь в кровать. Реши, пожалуйста, брала ты деньги или нет.
— Да, вытащила, но не украла. Положила их себе под
подушку.
— Зачем? — недоуменно повторила Белла.
— На очень видное место, — затараторила
Клара, — Лариса каждый день перестилает постель и должна была обнаружить
баксы. Она бы точно понесла их Сергею Петровичу. Вот так!
И девушка обвела нас торжествующим взглядом.
— Извини, — вздохнул я, — честно говоря, не
понимаю смысла задуманного. Взять деньги и положить так, чтобы их нашли? Чего
ты хотела добиться?
