— У меня тормоза отказали.
— Да не об этом речь. Вы бросили машину на ночь, в
лесу, ее же «раздеть» могли. Деревенские, они такие, ничего не оставят. Колеса,
сиденья — все бы утащили, да вы еще и магнитолу забыли.
Я тяжело вздохнул. Да уж, о радио я вчера не подумал,
прихватил документы, и все. Впрочем, ничего ценного я с собой не вожу. В
бардачке лежит небольшая сумма денег, несколько пятидесятирублевок, так
сказать, «штрафные», и это единственное, чем можно поживиться. То, что
«десятку» могут разобрать на части, мне в голову не пришло.
— Безголовый вы человек, — бубнил эвакуаторщик.
— Здесь жилья поблизости нет, — попытался я
оправдаться, — откуда мародерам взяться? Повсюду лес, а по этой дороге,
похоже, практически не ездят.
— И то верно, — сбавил тон собеседник, — все
по основному шоссе пилят, это никому не нужно. Ну, с богом!
Раздался скрип, и «десятка» медленно вползла на дорогу.
— Теперича все заберите изнутри, — велел
эвакуаторщик. — Чтоб пусто было. Мне неприятности ни к чему. А то потом
начнутся претензии: мол, у нас тысяча баксов в бардачке валялась.
Я улыбнулся, подошел к машине и увидел спереди на
покореженном бампере непонятный предмет, похоже, тряпку. Я машинально схватил
его и вскрикнул. Это была шапочка белого цвета, конической формы.
— Она была! — выкрикнул я.
— Ты чего? — попятился эвакуаторщик.
Я подбежал к нему.
— Как вас зовут?
— Леха, — оторопело ответил парень.
— Леша, там в овраге женщина! У вас есть лопата?
— Есть, — кивнул Леха, — как не быть! Куда ж
без нее? Вон висит!
Я схватил орудие землекопа и бросился к оврагу. Значит,
несчастная девушка, возникшая в свете фар, никакое не привидение. Я сбил ее, а
она своим внезапным появлением спасла мне жизнь. Да, именно так. Не возникни
внезапно в свете фар ее лицо, бледное, с огромными глазами и крупной родинкой
на щеке, я бы не стал выворачивать руль влево и не попал бы в кювет. Нет, я
пронесся бы еще несколько метров и слетел с высокого обрыва в карьер. Я убил
незнакомку и тем самым спас себя.
Я орудовал лопатой, как сумасшедший, снег летел в разные
стороны, забивался в ботинки, в рукава… Леша пару мгновений стоял молча, потом
спустился в кювет, отнял у меня лопату и сказал:
— Сбрендил, да?
— Там девушка, — я указал пальцем в снег.
Леша покачал головой.
— Привиделось тебе.
— Нет! Буду ее искать.
— Некогда мне тут толкаться, — обозлился
Леша, — мне по времени платят.
Я сунул ему свой кошелек.
— Возьмите сколько надо!
— Ну, раз так, — протянул эвакуаторщик и вернулся
в кабину.
Я продолжал раскапывать снег и через полчаса был вынужден
признать: никакого изуродованного тела в кювете нет. Чувствуя невероятную
усталость, я сел в кабину эвакуатора. Леша хмыкнул:
— Ты к доктору, в сумасшедший дом, сходи, там тебе
помогут!
Я тупо уставился в окно. Какой смысл разговаривать с этим
черствым парнем?
Дома я вынул из кармана шапочку и стал ее внимательно
изучать. Если бы не странная, коническая форма, то головной убор походил бы на
тот, который носят врачи и медсестры. Но, насколько я знаю, медики носят нечто
похожее на беретки или «таблетки». А тут многоугольная, странная конструкция,
собранная из шести клиньев. Значит, девушка была… Отчего она стояла на пустом
шоссе, зимой, вечером, одна, да еще без верхней одежды? Я очень хорошо помню ее
лицо, голую шею и воротничок белой блузки или платья. Куда подевался труп? А
может, незнакомка не пострадала? Успела увернуться от «десятки» и убежала?
Может, ее и не было? Вдруг инспектор ГАИ прав? Мне привиделся фантом! При этой
мысли я обозлился и одернул себя. Ну, Иван Павлович, совсем ты разума лишился!
В призраки верить стал! А шапочка? Она-то вполне материальна!
Нет, эта загадка имеет простое объяснение. Тела в овраге не
было, это точно, я перелопатил весь снег. Уйти сбитая девушка не могла, значит,
ее и не существовало, это был глюк. Я был страшно напуган нештатной ситуацией,
судорожно пытался затормозить, отсюда и неадекватное восприятие
действительности. А шапочка? Небось лежала в канаве давно и прилипла к фаре…
Пальцы помяли белую ткань. Не слишком-то похоже, что она
валялась пару недель под открытым небом. И что прикажете делать? Рассказать
Норе? Или не стоит? Совсем запутавшись, я лег на кровать и взял газету. Под
руки попалась «Комсомольская правда», даже не знаю, каким образом это издание
очутилось у меня на столике. Я вообще-то следую совету профессора Преображенского,
который настоятельно рекомендовал не читать газет на ночь. Скорей всего, я
случайно прихватил «Комсомолку» из кабинета Норы вместе с ворохом писем,
пришедших в наш фонд «Милосердие». Вот моя хозяйка — та настоящая газетоманка,
пролистывает кучу печатных изданий, самых разных, от натужно-респектабельных до
откровенно желтых. Она не брезгует ничем и порой страшно веселится, зачитывая
мне статьи типа: «В деревне „W“ женщина, сожительствовавшая с котом, родила
черепаху». Наши газетчики меня искренне поражают. Если уж печатаешь на
страницах своего издания откровенную утку, то постарайся придать ей хотя бы
налет правдивости. Хотя люди вроде нашей домработницы Ленки охотно станут
повторять эту глупость.
Я бездумно листал «Комсомолку», потом мне стало скучно.
Лучше уж возьму Сенеку или Аристофана. Но для этого надо встать, а сил нет.
Бессонная ночь давала о себе знать. Я положил «Комсомолку» на столик и уже
совсем было решил вздремнуть, но тут перед глазами вновь возникло лицо той
девушки с дороги: огромные глаза, большая родинка на щеке, крупные, пухлые,
сексуальные губы. Только шапочки на ее голове не было, волосы красивыми волнами
спускались на плечи. Мне понадобилась целая минута, чтобы сообразить: я вижу не
глюк, не привидение. Смотрю на фотографию, помещенную на последней странице
«Комсомолки».
