— Папа, уже вечереет, может, пойти поискать Наташу?
— Мне плевать на нее! — заорал отец. — Пусть
хоть сквозь землю провалится!
Ира поняла, что отец все еще злится на жену, и решила сама
отправиться на поиски Наташи, но тут распахнулась дверь и на пороге возникла
Катя.
— Мама утонула, — сказала она и упала без чувств.
О том, что произошло, Катя рассказала Ире лишь через месяц.
Наташа добежала до высокого обрыва и бросилась на глазах дочери в реку. К
сожалению, речкой тот ручеек, что протекал возле дома Коротковых, можно назвать
с большой натяжкой. Наташа упала с довольно большой высоты на голову и
моментально скончалась, сломав шею. Катя от ужаса остолбенела и целый час без
сил просидела на крутом берегу, глядя на неподвижное тело матери. Потом кое-как
добралась до дома.
Наташу похоронили. Что случилось между женой и мужем, Ирина
не знала. Семен Юрьевич так и не простил супругу. Более того, он не пошел на ее
похороны, не объявил никому о несчастье, не стал справлять поминки. Просто дал
Ирине денег и велел:
— Сама все организуй.
Наташу отвезли на кладбище три человека: Ира, Катя и Фира
Базилевич, лучшая подруга покойной. Потом они зашли в кафе и выпили за помин ее
души.
После смерти матери Катерина стала колоться и очутилась в
конце концов в «Голубом солнце».
— Вот какая ужасная история, — завершила Лида
рассказ. — Просто трагедия! Да вы идите, на диванчик лягте!
— Мне пока не хочется, спасибо, — ответил
я, — и что, Катя до сих пор неадекватна?
Лида покачала головой:
— Нет. Знаете, с этой Коротковой одни странности. В
начале февраля мы тут подумали, что ей вообще конец пришел. Ломало ее, как
наркоманку. Если бы мы не знали, что Катерина уже давно героина и не нюхала,
подумали бы, что она с иголки соскочила! Переболела она, перетрясло ее, и
выздоравливать начала, да какими темпами! Не поверите! Улучшалась с каждым
часом. Сначала перестала истерики закатывать, потом апатия прошла, с Лизой
Федькиной она подружилась. Знаете, когда пациент у нас начинает друзей
заводить, врачи радуются, значит, он на поправку идет. Вот, Катя с Лизой
последнюю неделю не разлей вода были, все шушукались, хихикали. Лиза-то более
сообразительная, чем Катя, она у нас всего-то девяносто дней провела и уехала
вполне нормальной: Катя, конечно, расстроилась, но Ираида Сергеевна ее утешила,
сказала, что папа ее скоро тоже заберет, и вдруг, бац, опять истерический
припадок.
Лида продолжала бубнить, но я перестал ее слушать, она
завершила повествование о Кате и Ирине и сейчас самозабвенно рассказывала о
том, какие великолепные вещи можно купить в магазине.
Я молча смотрел на медсестру, навесив на лицо дежурную
улыбочку. В голове бродили тяжелые мысли. Похоже, Семен Юрьевич не сказал нам
ни слова правды. Соврал, что Катя лечится в Германии, а жена ухаживает за
больной, ну не глупо ли? Ведь Наташа уже давно в могиле! Зачем он делает вид,
что его супруга жива? Нет ответа на этот вопрос.
Глава 28
Нора трижды гоняла запись на диктофоне, прежде чем
удовлетворенно сказала:
— Теперь многое проясняется!
— Да? — обрадовался я. — И что именно?
— Потом, — отмахнулась Нора, — значит, так!
Насколько я понимаю, тебе завтра на работу в «Голубое солнце» не надо?
— А что, мне придется туда еще ездить? — испугался
я.
Нора кивнула:
— Конечно. Там все собаки зарыты. Надо потолковать с
Катей и еще кое-что сделать… Ладно, сейчас план работы на сегодня. Сначала ты
идешь к Лизе Федькиной, благо она рядом живет, и попробуешь вытянуть из нее все
о Кате и Ире. Кстати, что сказала Лида об Ире, помнишь?
— Ну, — начал я перечислять, — она очень
добрая, нежно любила Катю, жалела ее…
— И как это вяжется с тем, что Ирина бросила родную
мать в беспомощном состоянии?
— Иногда дети бывают немотивированно жестоки с
родителями, — высказал я свою точку зрения, — отца или мать
ненавидят, а к другим родственникам относятся нормально!
— Не знаю, не знаю, — протянула Нора, — мне
кажется… Ладно. Сначала Лиза, затем поедешь к этой Фире Базилевич, надеюсь, ты
догадался переписать ее телефон?
Я кивнул.
— Иногда ты демонстрируешь трезвый ум, — одобрила
меня Нора, — начинай!
— Хотелось бы поспать часочек, — робко намекнул я.
— Ты в больнице всю ночь провел на ногах? —
прищурилась Нора. — Так и не прилег?
— Покемарил на диване немного, одетый, и сейчас
чувствую себя разбитым, — воззвал я к жалости хозяйки.
Но Нора иногда демонстрирует потрясающее бездушие.
— Ничего, — заявила она, — чем меньше спишь,
тем дольше живешь! Давай, Ваняша, топай к Лизе, вряд ли она, учитывая то, что
ее лишь недавно выписали из больницы, куда-нибудь ушла.
Делать нечего, пришлось мне ехать в Калистратовский проезд.
Поднявшись на третий этаж, я ткнулся носом в ободранную дверь, тщетно поискал
звонок и принялся колотить ногой в филенку.
— Ща, бегу прямо, — донесся крайне недовольный
скрипучий голос, — чего трамтарарам подняли! Ну народ, ваще!
Загремел замок, залязгала цепочка, и передо мной возник
мужик, одетый в черную от грязи майку и тренировочные штаны, вытянутые на
коленях. Увидав меня, он обозлился и довольно грубо спросил:
— И чего тебе надо?
— Федькины здесь живут? — осведомился я. —
Лиза и ее бабушка?
Мужик почесал загривок, потом повернулся и заорал:
— Маня, поди сюда!
В раскрытую дверь тянуло горелым тестом. Я увидел, как
откуда-то сбоку вышла дородная баба в халате, поверх которого был завязан
цветастый фартук. Вытирая ладони о полотенце, она приблизилась к мужику и
укоризненно спросила:
— Чего орешь?
Тот ткнул в меня пальцем:
— Вот ему Федькиных надо!
Бабища поморгала, шмыгнула носом и ляпнула:
— А они померли все!
— Кто? — спросил я от неожиданности.
— Так и Надька, и Карелия Ивановна, — пояснила
бабища. — Надьку давно схоронили, и не упомню уж, в каком году… Вась,
когда Олька в первый класс пошла?
Василий надулся:
— Ну, так… в семьдесят втором!
