Для меня осталось загадкой, каким образом прислуга поняла,
что ей следует появиться в кабинете. Через секунду у Кирилла в руках оказался
фарфоровый стакан. Сумасшедший наполнил его водой, жадно выпил, пару секунд
посидел на диване, потом вдруг закрыл глаза и захрапел. Вновь откуда ни
возьмись появилась служанка. Я удивился, может, у нее телепатическая связь с
работодателем?
— Настя, — сурово приказал хозяин, — позови
ребят.
— Хорошо, Андрей Павлович, — прошелестела она и
испарилась.
Хозяин подошел к столу, взял большое портмоне и,
демонстративно держа его в руке, поинтересовался:
— Вы и правда из милиции? Что-то не очень похоже.
Служащие МВД выглядят несколько иначе.
— Нет, — ответил я, — я не имею никакого
отношения к органам. Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин,
ответственный секретарь благотворительного фонда «Милосердие».
В кабинет вошло двое парней, крепко сбитых, тоже в джинсах.
Андрей Павлович указал им на Кирилла:
— Действуйте.
Молодые люди легко подхватили тело и без видимых усилий
унесли. Тут я запоздало сообразил, что у нас с хозяином одно отчество, мы оба
Павловичи.
— Вы приятель Кирилла? — поинтересовался Андрей
Павлович. — Я вас почему-то не знаю. Вместе учились? Или жили в одном
дворе?
Я почувствовал к нему полнейшее расположение и ответил почти
правду:
— Он пришел к нам сегодня и рассказал историю о сданной
в аренду жене…
Отчего-то мне не захотелось рассказывать о том, что я
являюсь сотрудником агентства «Ниро». И поэтому я представил дело так, будто
Кирилл явился в «Милосердие».
Андрей Павлович молча выслушал меня, потом тяжело вздохнул:
— Несчастный человек.
Дверь скрипнула, появилась молодая женщина в черных брючках
и ярко-красной кофте. Ее длинные светло-каштановые волосы были слегка влажными.
— Анечка, — ласково сказал хозяин, — ты сядь,
послушай, что говорит Иван Павлович!
Я повторил свой рассказ.
— Господи! — воскликнула Аня. — Опять
придется его в клинику устраивать.
Я непонимающе смотрел на пару. Андрей Павлович налил мне чаю
и предложил:
— Да вы пейте, а я пока введу вас в курс дела.
Я взял чашку. Чай тоже оказался моего любимого сорта,
«Лапшанг сусонг». Мало найдется в России людей, которым он придется по вкусу.
Все мои приятели, отхлебнув этот напиток, мигом морщатся и недоуменно спрашивают:
«Ты что, заварил его водой, в которой мыли рыбу?»
И никакие мои рассказы о том, что «Лапшанг сусонг» готовится
особым образом, сушится дымом от дров, обладающих специфическим ароматом, на
них не действуют. Не далее как вчера мой лучший приятель Макс, услышав от меня
фразу: «Сейчас угощу тебя лучшим чаем на земле», — завопил: «Только не
тем, который воняет тухлой воблой!»
— Вам не нравится вкус? — заботливо
поинтересовался хозяин.
— Наоборот, это мой любимый сорт, — пробормотал
я, — странно, до чего могут быть похожи два человека. Мало того, что у нас
одно отчество, так еще и пристрастия одинаковые. Я словно сижу у себя дома.
Ей-богу, не знай я своего отца столь хорошо, подумал бы…
Андрей рассмеялся:
— Я тоже сразу почувствовал к вам расположение и удивился,
где вы могли познакомиться с Кириллом! Ладно, начнем по порядку.
Я внимательно слушал его речь, очень грамотную, без
малейшего признака сленга или простонародных выражений.
— Кирилл — первый муж моей жены Ани, — пояснил
Андрей. — Oни давно развелись, не я послужил тому причиной, через пару лет
после их развода мы с Аней полюбили друг друга, и она переехала ко мне.
У Кирилла нет никаких родственников, мать его закончила свои
дни в сумасшедшем доме. Анечка, выходя замуж за Кирилла, понятия не имела о
том, что связывает свою судьбу с психически больным человеком. Впрочем, у
Кирилла болезнь развивалась медленно, Аня все странности в поведении мужа
объясняла его дурным характером. Вскоре она подала на развод. Став свободной
женщиной, она осталась с бывшим супругом в одной квартире, ей просто некуда
было идти. И только тогда до нее дошло — Кирилл не совсем нормален. Аня
обратилась к врачу, психиатр поставил диагноз: шизофрения, ну а потом
выяснилась правда про сумасшедшую мать.
Раз в год у Кирилла бывает обострение. Если у обычных
шизофреников, простите за дурацкий каламбур, заболевание ужесточается весной и
осенью, то Кирилл становится невменяемым зимой, в феврале. В остальное время он
ведет себя как нормальный человек, моет машины на автомойке и даже кажется довольным
своей судьбой.
— Чего мы только с Анечкой не натерпелись, — качал
головой Андрей, — вы и не представляете, какой бред приходит больному в
голову!
Аня молча кивнула, она явно чувствовала себя скованно в моем
присутствии.
— Заканчивается это всегда одинаково, — продолжал
Андрей, — я кладу его в клинику, плачу врачам, через несколько недель
Кирилл вполне адекватным выходит из больницы и вновь начинает мыть чужие
машины. Любой другой труд ему не под силу, хотя амбиций у парня выше крыши. Честно
говоря, он неприятный человек, надо бы плюнуть на него, пусть живет как может,
я ему ничем не обязан, но Анечка, добрейшая душа, не способна оттолкнуть
больного, вот мы и маемся! Адрес наш ему известен, и, поверьте, ваше появление
было не самым неприятным сюрпризом!
Аня снова кивнула.
— Просто ужас, — вздохнул Андрей, — в прошлом
году он привез сюда человек десять милиционеров, вооруженных до зубов. Наплел
им, что его жену похитили и держат тут помимо ее воли. Естественно, мы показали
наше свидетельство о браке и решили проблему, но пережили несколько очень
неприятных минут. Теперь вот история с вами.
— Я сразу понял, что посетитель не в себе, —
заверил я Андрея.
Мы выпили чаю, поговорили о том о сем, и я откланялся.
Андрей довел меня до машины. Аня, не сказавшая за время встречи и десяти слов,
осталась в доме.
— Поезжайте направо, — посоветовал Андрей, —
так быстрее получится, не по основному шоссе, а по местной дороге.
Я кивнул:
— Спасибо.
«Десятка» заурчала мотором.
— Ждем вас весной на шашлычок, — радушно пригласил
меня Андрей. — Анечка волшебно люля-кебаб готовит. Здесь в апреле такая
красота!
Я улыбнулся:
— Не премину воспользоваться.
