Тогда я нырнула ей под руку, схватила с
вешалки куртку и умчалась на улицу.
— Ну что за ребенок! — услышала я
мамин голос, доносящийся из дома. — Ни минуты покоя!
Мое сердце колотилось. Я остановилась и стала
рассматривать горы вдалеке, пальмы, кипарисы, инжир, лимоны, мандарины…
Только сейчас я поняла, как сильно люблю свой
город. Вернее, не сам город, а местность, где я живу. Я не могу без гор! Не
могу без пальм! Не могу без моря! Я — дитя моря, и во всех других местах мне
некомфортно. Вот здесь, именно здесь мое место.
Я глубоко дышала и чувствовала, как легкие
наполняются чистым воздухом, жизнью, свободой. Хотелось петь и кричать от
радости.
Улицы Лимонного были малолюдны. Это летом тут
полно народу, стоит шум и гам, а в конце осени нет уже ни прилавков с
сувенирами, ни стендов с рекламой разных экскурсий. По улицам не ходят люди в
плавках и купальниках, не резвятся дети с надувными матрасами и спасательными
кругами, по вечерам никто не поет под караоке… Воздух не пахнет шашлыком, все
кафе закрыты, противосолнечные зонты собраны…
Это время года угнетает меня и одновременно
наполняет радостью, так как я знаю, что через несколько месяцев все изменится
до неузнаваемости. Улицы наполнятся людьми, машинами, на каждом углу будут раздавать
рекламные проспекты…
Я смотрела на раскидистые пальмы, и сердце
щемило. Смотрела на растущие на улицах апельсиновые деревья, лимонные,
мандариновые и представляла, как с приходом весны они зацветут и воздух снова
пропитается волшебным ароматом.
— Это — мой город, — сказала я
вслух. — Мой.
Здесь знакомы мне каждое деревце, каждая
улочка.
Но внезапно настроение испортилось. Перед
глазами вспыхнула картина: только что прошел ливень, а теперь светит солнце, мы
с Маратом идем по этой улице, и вдруг он резко садится на корточки. Я спрашиваю,
в чем дело, а он взглядом указывает на землю, по которой ползет огромная
улитка.
— Ты никогда не видел улиток? —
удивляюсь я.
— Таких больших — нет, — говорит
Марат, восхищенными глазами рассматривая улитку.
— А тут они каждый раз после дождя по
земле ползают стаями.
Марат склоняется еще ближе к земле и
фотографирует улитку. У него такой радостный, счастливый вид, что я умиляюсь. И
ему совершенно все равно, что расстегнутая рубашка-гавайка касается мокрого
асфальта, что на него смотрят люди… Главное для него — сфотографировать на
память большую улитку.
Я зажмурилась, и видение из прошлого исчезло.
«Это что же, — с ужасом подумала
я, — мне будет напоминать о Марате каждая улица?»
И я поняла: да, будет. Мы с Маратом истоптали
все улицы Лимонного, сидели во всех кафе. Куда ни гляну — везде буду видеть
Марата.
«Но что в таком случае делать? На другую
планету переезжать, что ли? Или там тоже покоя не будет? Ведь, может быть, на
эту планету смотрел с земли Марат, и я стану думать о том, что стою на планете,
на которую он смотрел».
— Я сойду с ума… — пробормотала я,
садясь на лавочку.
И тут же подскочила как ужаленная: я сидела на
этой лавочке, когда проводила Марата. Сидела на ней и вспоминала минуты, проведенные
вместе.
Я ушла подальше от лавочки и побрела по улице.
Мне на глаза попалась вывеска «Аптека». И снова я шарахнулась от нее, как от
прокаженной: летом у Марата заболело ухо, и мы заходили в эту аптеку, чтобы купить
капли.
Я перешла на другую сторону улицы. Взгляд упал
на почтовый ящик. Помню, как-то раз мне пришло от Марата сообщение, и я
остановилась рядом с этим почтовым ящиком, чтобы прочитать сообщение.
Я подняла глаза вверх и увидела гору. На нее
мы смотрели, когда сидели в кафе и говорили, что издали похоже, будто гору
покрывает зеленый ковер, а когда оказываешься на горе, видишь, что это обычные
деревья, иногда даже не очень красивые.
— Господи… — прошептала я, ощущая,
как на меня со всех сторон что-то давит. — Здесь все напоминает о Марате!
Абсолютно все!
Клуб «Пирамида» — в нем мы сидели в первый
вечер нашего знакомства.
Салон сотовой связи — в него заходили, чтобы
положить деньги на счет.
Газетный киоск — тут Марат постоянно покупал
музыкальные журналы.
Почта — отсюда он отправлял маме открытку «С
днем рождения!».
Рынок… Лавочки… Музей… Кинотеатр… Дискотека…
Мы сюда ходили с Маратом!
— Это невозможно. — Я качала
головой, стараясь отогнать от себя назойливые воспоминания. — Невозможно.
Так жить невозможно. Здесь везде — Марат. Повсюду наша дружба. Повсюду мы.
Вместе. А теперь я одна.
Я вспомнила Марата, идущего под ручку с
темноволосой красоткой, которая назвала его любимым и привычно поцеловала в
щеку, и мне стало обидно. Я закусила губу от досады. И помчалась к морю. К
единственному другу, который никогда меня не предаст. Во всяком случае,
хотелось на это надеяться…
Город издевался надо мной. Давил тем, что до
краев и даже больше наполнен моими воспоминаниями. Со всех сторон слышался
голос Марата. То веселый, то грустный, то смелый, то робкий.
— Вам очень идет желтый купальник.
— Мы идем в «Пирамиду». Не желаете
составить нам компанию?
— Я не люблю ходить вокруг да около.
По-моему, все очевидно — мы нравимся друг другу.
— Мне хочется общаться с тобой не как… с
приятельницей.
— Пусть сейчас же меня убьет молния, если
я хоть каплю соврал насчет моих чувств!
— Полина… Ты для меня — всё. Всё,
понимаешь? Я не хочу тебя терять.
— Я так рад, что мы помирились!
— Самая лучшая музыка — это биение твоего
сердца.
— Теперь нам нужно вдвойне стремиться к
встрече — чтобы и мы были вместе, и ракушка стала полноценной!
— Принцесса, прошу взойти на борт нашего
лайнера. Сейчас мы совершим путешествие по водам Черного моря, которое на самом
деле синее.
Голос Марата атаковал меня. Он звучал в ушах,
был повсюду.
Но последняя реплика (не Марата) прозвучала
резко, неожиданно, как приговор к смертной казни:
— Ну что, любимый, ты меня проводишь?
И вдруг все прекратилось. На смену голосам,
смеху, восклицаниям, картинам прошлого пришли пустота и тишина.
Воспоминания словно достигли своей высшей
точки, запищали от напряжения и… лопнули, оставив после себя тупое безразличие.
— Ты ходишь с ней в парк, — в
пустоту сказала я. — Ты решил провести свободный день с ней, а мне сказал,
что будешь разучивать новый романс. Ты проводил ее в институт… Обнимался там с
ней у всех на виду… Ну и делай что хочешь. Хоть в клуб ходи, хоть в парк… Бог с
вами! Я желаю вам всего самого хорошего.
