– Клиентов? – изумилась Вера. – Чем же Нора занимается? Я ее
родная племянница.
От удивления у меня защипало в носу.
– Племянница? Первый раз слышу, что у Норы имеются
родственники, – весьма невежливо ляпнул я.
Николай надулся:
– Да уж!
– Позовите Нору, – железным тоном сказала Вера.
Я вошел в кабинет к хозяйке и промямлил:
– Там…
– Сказала же, отправляй всех восвояси!
– Они…
– Некогда мне.
– Приехали Вера и Николай Пыжовы!
Нора выронила ручку.
– Кто?
– Николай и Вера, она уверяет, что является вашей
племянницей. – Я окончательно растерял светское воспитание.
Нора молча посадила на нос очки и без слов вырулила из
кабинета, я пошел за ней следом.
– Норочка! – воскликнула Вера. – Сколько лет, сколько зим, а
ты все не меняешься.
– Да, – эхом отозвался Николай, – не меняешься.
– Добрый день, – ответила Нора, – чем обязана?
– Ой, как официально! – взвизгнула Вера. – К чему такие
фразы! Мы ведь родственники. Вот, приехали тебя навестить! Соскучились!
– Да уж, – усмехнулась Нора, – не прошло и десяти лет, как
вас охватила тоска по мне. Что на этот раз? Насколько я помню, прошлый ваш
визит был связан с поступлением Кати в институт.
Вера пригладила волосы.
– Так и будешь нас у вешалки держать? Хоть чаю предложи!
Право, неприлично как-то, мы с дороги, очень устали.
– Катю ты, кстати, в общежитие выселила, – протянул Николай.
– Конечно, – кивнула Нора, – иногородние студенты имеют на
это право.
– У тебя-то попросторней, чем в общаге, – не успокаивался
Николай.
Нора выпятила нижнюю губу, я испугался, что на нее сейчас
вновь накатит приступ ярости, но хозяйка неожиданно вполне миролюбиво сказала:
– И правда, пойдемте в гостиную. Ваня, вели Лене туда чай
подать.
– Только пусть без ситечка наливает, – оживился Николай, –
если в чашке чаинки плавают, это к большим деньгам.
Глава 4
Я оставил Нору наедине с родственниками, а сам пошел в свою
комнату и взялся за книгу. Но чтение не успокаивало. Какое-то время я пытался
въехать в суть романа Пелевина, потом отложил томик. Нет слов, этот автор один
из лучших писателей России, еще он мне нравится как личность, не мелькает
постоянно на телеэкранах, не дает интервью, не пускает к себе журналистов, в
общем, не хочет дешевой «желтой» славы. Наверное, считает, что литератор должен
привлекать к себе внимание творчеством, а не рассказами о цвете своих трусов. И
здесь я с ним вполне солидарен, только сейчас отчего-то хочется чего-нибудь
необременительно-легкого, вроде Рекса Стаута.
Дверь распахнулась, Нора вкатилась в комнату.
– Ваня, поезжай в «Громвест», отыщи там адрес Федора
Максимовича Приходько и узнай, кем ему приходится мужчина, который на Лариной
фотографии стоит с букетом: имя, фамилия, отчество. Ну, сам понимаешь. На,
возьми с собой газету со снимком, хорошо еще, что я ее у себя оставила, даже не
знаю почему.
Я кивнул:
– А кто те люди, которые к вам приехали?
Нора хмыкнула:
– Я все ждала, когда же в Иване Павловиче вылезут гены
Николетты. А ты, мой друг, любопытен, как и маменька.
– Простите, право, я случайно спросил.
– Ладно, это ты меня извини. Слишком много неприятных
событий за короткий отрезок времени, – улыбнулась Элеонора. – У меня была
сестра, ты с ней незнаком. Мы практически не общались, хоть и являлись родней.
В прежние годы моя сестричка удачно вышла замуж за партийного начальника,
секретаря обкома КПСС. Если помнишь советские времена, то знаешь, какая это
величина. В провинции секретарь обкома царь и бог. Вот и получилось, что Надя
стала обеспеченной, взлетела наверх, а я была нищета горькая, без всяких перспектив.
Как-то раз, в минуту слабости, я поехала к сестрице и попросила денег в долг.
Она мне ни копейки не дала, еще и отчитала: дескать, не следует к ней
заявляться, своим внешним видом сестру позорить. Вот больше я и не ездила к
родне, помощи от них не ждала.
Нора расправила плед, прикрывающий ее ноги, и ухмыльнулась:
– Только жизнь-то длинная и разная. Потом все перевернулось.
Секретарь вместе со своим обкомом канул в Лету, а у меня бизнес пошел, мы
местами поменялись. Рокировка произошла, я наверху оказалась, а Надюша внизу.
Вот тут в ней сразу родственные чувства проснулись, зачастила она в Москву.
Правда, недолго ездила, умерла, зато Вера, дочь ее, по шесть раз в год
заявлялась, а потом исчезла. Последний раз она дочку привозила, та в вуз поступала.
Родители решили, что я ее у себя поселю, но обломалось им. В общем, поживут они
тут до вечера, один день, я им гостиницу потом сниму.
– А что за причина их нынешнего визита?
Нора захихикала:
– Николай книгу написал, хорошее название придумал: «Дьявол
ест твое тело»!
Я поежился:
– Детектив?
– Нет, пособие по самоочищению, – развеселилась Нора, –
ладно, езжай в «Громвест».
Оказавшись в машине, я хотел завести мотор, но тут зазвенел
мобильный. Решив, что Нора забыла отдать мне какие-то указания, я схватил
трубку и услышал голос своего хорошего приятеля Жени Милославского.
– Привет, Иван Павлович!
– Добрый день, – ответил я и сунул ключ в зажигание.
– Чего поделываешь?
– По делам еду.
– Интересным?
– Извини, не понял.
– Дела интересные?
– Да так, обычные.
– Новый клиент?
– Скорей клиентка.
Послышался смешок, покашливание и неразборчивое бормотание.
– Женя, я не слышу тебя.
– Молодая хоть клиентка или старый гриб?
– Нечто среднее.
