Имя взорвалось в голове бомбой. Разломанные кусочки сразу
сложились в единое целое. Я понял, кто убийца, но, увы, никак не мог
сообразить, почему этот человек решился на страшное преступление. Потом в
голове забрезжила робкая догадка. Бурцев! Павел, он…
Трель мобильного испугала меня почти до обморока.
– Вава, – закричала маменька, – немедленно!..
И тут меня со всей силы стукнула железной дубиной мигрень. Я
ослеп, оглох и почти перестал соображать от резкой головной боли, дергавшей
висок, и от вязкой тошноты, поднимающейся из желудка. Голос Николетты,
противный, резкий, словно ржавое долото, долбил мозг.
– Замолчи, – бесконтрольно вырвалось у меня.
– Вава…
– Мама, мне надоели твои истерики, – совершенно неожиданно
заявил я, – и ты сама мне стала поперек горла. Оставь меня в покое!
– Вава, – словно иерихонская труба взвыла Николетта, – да
как ты смеешь! Мне! Ты! Ты!!!
Я отключил мобильный, посидел пару минут, приходя в себя,
потом «оживил» сотовый, набрал хорошо знакомый номер и сказал:
– Макс! Я знаю, кто задумал выдать Виктора за убийцу, нарыл
много информации, выяснил почти все, кроме нескольких деталей. У меня есть
свидетель, способный опознать убийцу, но вот мотивы преступления мне не ясны…
– Немедленно приезжай, – ответил Макс, – жду.
Глава 32
Прошло больше месяца. Мое время было заполнено самыми
разными хлопотами. Во-первых, требовалось перевезти Николетту в родное гнездо.
Маменька дулась на меня. Стоило сыну сунуться к ней в комнату, как родительница
демонстративно отворачивалась. Все указания она передавала мне через Тасю. Я же
испытывал некоторое смущение от того, что нахамил Николетте. Да, совершенно
случайно, под влиянием стихийно начавшейся мигрени я сказал ей чистую правду.
Но ведь хорошее воспитание предписывает нам никогда не делать ничего подобного.
Еле-еле мне удалось убедить маменьку сменить гнев на милость. Пришлось
потратить много сил и немало денег, чтобы задобрить Николетту, но в конце
концов она простила сына и уехала в свою свежеотремонтированную квартиру.
Передо мной во всей красе встала новая задача: приведение в порядок
апартаментов Норы. А еще меня без конца дергал Макс и его коллеги.
Но все уже позади, сегодня мы привезли домой Элеонору.
Операция у хозяйки завершилась успешно. Конечно, она пока не способна ходить,
ей предстоит длительный и тяжелый период обучения, но Нора справится. Сейчас
она может просто стоять, опираясь руками на костыли.
Мы с Максом доставили Нору в квартиру, и она моментально
продемонстрировала нам обретенное умение.
– Это фантастика! – воскликнул приятель.
– На Новый год мы с тобой спляшем брейк-данс, – пообещала
хозяйка, – ну, Ваня, рассказывай, как дела.
Макс улыбнулся:
– Он молодец, все узнал сам, я лишь чуть-чуть ему помог.
– Давай, Иван Павлович, – поторопила меня Нора, – экий ты,
оказывается, мучитель, не пожелал мне в клинике все объяснить.
– Ну, во-первых, меня пустили к вам в палату совсем недавно,
– улыбнулся я, – во-вторых, доктор все время шипел: «Не сидите долго, не
волнуйте ее». А мне хотелось изложить историю со всеми подробностями, в
присутствии Макса, он же тоже участвовал в процессе.
– Совсем чуть, это твое дело, – поднял вверх руки приятель,
– самостоятельно его распутал. Ты, Ваня, молоток!
– Давайте говорите, – стала сердиться Нора, – потом друг
друга похвалите! Ваня, приступай!
Я устроился поудобнее в кресле, откашлялся и, вообразив себя
мудрым Ниро Вульфом, который снисходительно растолковывает остальным, менее
сообразительным, людям суть дела, начал:
– У моего отца в детстве была любимая собака, сеттер по
кличке Рыжий. Папа обожал его и страшно переживал, когда пес погиб, глупо, по
собственной безалаберности, выскочил на дорогу и попал под машину. Мальчик
долго плакал, и тогда, чтобы утешить его, ближайший друг отца, Олег, подарил
ребенку щенка, тоже сеттера. У Олега дома жила сучка этой породы, она принесла
помет, и одного кобелька отобрали для Павла…
– Ваня, – перебила меня Нора, – нельзя ли поближе к нашей
истории, при чем тут рассказы о детстве твоего отца. Я уважала и даже любила
Павла, но какое отношение он имеет к происходящему?
Я вздохнул:
– Понимаете, Нора, щенки родились в августе, Рыжий тогда еще
был жив, он погиб в октябре. Рыжий радовался хорошей погоде, вкусной еде, но
колокола судьбы прозвенели, в другом доме уже подрастала собака, которой
суждено было сменить в семье Подушкиных Рыжего, а он об этом и не подозревал.
Все было предопределено, кто-то заранее расставил фигуры на доске, а потом
начал игру.
– Ваня, – всплеснула руками Элеонора, – ты это к чему?
– Да к тому, что от судьбы не уйдешь, что на роду написано,
то и получишь!
– Ты явно переобщался с Николаем, – возмутилась хозяйка, –
вот и стал фаталистом.
– А еще, – невозмутимо продолжал я, – нужно твердо знать:
любой наш поступок, хороший или плохой, подлый, благородный, в общем, всякий,
имеет далеко идущие последствия, одно цепляется за другое. Совершил
давным-давно преступление, спрятал концы в воду, избежал наказания – будь готов
к тому, что рано или поздно правда обязательно прорвется наружу! Ивиковы
журавли!
– Что? – не понял Макс.
– Был такой человек по имени Ивик, – решил я рассказать
старинную легенду, – и однажды его убил грабитель. Умирая, Ивик сказал ему:
– Тебя накажут!
– Никогда, – захохотал мерзавец. – Кто? Здесь лишь мы
вдвоем.
Ивик поднял глаза к небу, увидел журавлей и прошептал:
– Они свидетели.
Прошло много лет, однажды грабитель, который стал почтенным
гражданином, сидел в гостях, в саду. В этот момент над домом в небе показался
клин птиц.
– Ивиковы журавли, – усмехнулся мерзавец.
Никто не обратил внимания на эти слова, кроме лучшего друга
Ивика, который тоже был в числе приглашенных. Тот задумался: отчего человек
назвал журавлей Ивиковы? Ну, не буду вас утомлять подробностями, но именно эта
случайно брошенная фраза и помогла раскрыть давнее преступление. Ивиковы
журавли! Прошлое с нами! От него не уйти!
– Ваня, – рявкнула Нора, – ближе к делу!
