Я закутался в одеяло, ох, зря целитель обозлил Николетту! Уж
поверьте мне, бушующую маменьку не остановить, как дикого бизона, который
несется по прерии. В былые времена, если в доме начинался вселенский скандал,
отец мигом съезжал на дачу, его тонкая нервная натура не выдерживала
истерического накала страстей жены-актрисы. Я сейчас могу спокойно спать; раз
маменька вошла в раж, она всенепременно выставит вон Николая с Верой, а мною
займется после того, как парочка съедет, следовательно, я имею час-другой
покоя, и надо использовать отпущенное время для отдыха!
В кабинет Жанны Ниловны я вошел, держа в одной руке букет, а
в другой коробку дорогих шоколадных конфет, приветливо улыбнулся и обратился к
неестественно черноволосой пожилой даме, восседавшей за громадным письменным
столом.
– Добрый день, я от Евгения Милославского. С огромным
наслаждением хотел бы передать вам эти скромные цветы.
Жанна Ниловна усмехнулась:
– Ох, Женя! Дамский угодник! Небось насвистел вам, что
старуха обожает конфеты и букеты.
Я начал демонстративно оглядываться по сторонам.
– Старуха? В этой комнате сидит еще и пожилая женщина?
Извините, я не заметил. Да и стол здесь всего один, а за ним вы, дама, которой
едва стукнуло сорок. Кстати, ничего о сладком Женя мне не говорил, я сам
додумался. Молодые женщины обожают розы и шоколад!
Жанна Ниловна засмеялась:
– Вот скажите мне, ну почему так получается? Сейчас вы нагло
лжете, а мне приятно! И за розы спасибо, они восхитительные, а бельгийский
шоколад мой любимый, именно такой, горький.
– Мы совпадаем во вкусах, – подхватил я, покривив душой.
На самом деле я вообще не употребляю сладкое, по мне так
лучше кусок мяса с крайне вредной для здоровья жареной картошкой.
– Ну ладно, – хлопнула ладонью по столу Жанна Ниловна, –
закончим китайские церемонии. Женю Милославского я люблю, помню его студентом,
рада, что он многого добился. В общем, что вы хотите? Впрочем, я могу угадать,
ваш ребенок мечтает поступить к нам на учебу?
Мне стало слегка обидно. Между прочим, я еще совсем молод,
рановато мне иметь детей студенческого возраста. Хотя некоторые женятся в
шестнадцать лет.
– Нет, нет, – быстро ответил я, – задача намного проще. В
вашем институте работал профессор Кондратюков…
– Он давно умер!
– Это ерунда!
– Вы так считаете? – изумилась Жанна Ниловна.
– Ох, простите. Я имел в виду, что очень сожалею о
преждевременной кончине Владимира Семеновича…
– Вряд ли уход из жизни профессора можно назвать ранним, –
спокойно возразила дама, – ему исполнилось сто три года!
– Дело не в возрасте! Насколько я знаю, профессор сильно
болел?
– Ну, случалось.
– Его заменяли на занятиях?
– Естественно.
– А кто?
– Вы думаете, я помню? Разные люди, в частности, этот курс
мог читать профессор Андрей Рагозин.
– Он такого небольшого роста, щуплый?
– Андрей, – засмеялась Жанна Ниловна, – громадный,
шкафообразный мужчина, потолок макушкой подпирает. Да в чем дело?
Я положил перед Жанной Ниловной бумажку с датой.
– Можно узнать, кто принимал вместо профессора экзамен в
этот день?
Дама посмотрела на записку.
– В принципе да! Данные есть в архиве.
– Сделайте одолжение, добудьте их.
Жанна Ниловна стала вертеть листочек в пальцах.
– Хорошо, но только…
– Жаннуся, – заглянула в кабинет маленькая остроносая
старушка, – ты обедала?
– Еще нет.
– Пошли скорей, закроют. В столовой сегодня мясная солянка.
– Правда? – оживилась Жанна Ниловна. – Обожаю ее, но сама не
готовлю, потому что очень долго возиться надо, для себя одной неохота. Мясная
солянка требует времени, хотя, конечно, необыкновенно вкусно…
Я сдержал улыбку. Да милейшая Жанна Ниловна лакомка, вон как
оживилась при одной мысли о том, что может сейчас вкусить любимый суп.
– Давайте встретимся с вами завтра, – предложила пожилая
дама, – я пошлю запрос в архив, пока его выполнят, пока ко мне ответ придет…
– Огромное спасибо, – кивнул я, – очень любезно с вашей
стороны.
– Впрочем, – воскликнула Жанна Ниловна, вставая из-за стола,
– вам нет необходимости сюда еще раз приезжать, просто позвоните по телефону, и
я скажу вам фамилию.
– Мне может понадобиться и адрес этого человека.
– Так в чем проблема, – прищурилась Жанна Ниловна, – это
легко узнать.
– Извините, бога ради, я понимаю, что вас задерживаю, но у
меня имеется еще одна просьба, которая на первый взгляд может показаться… э…
гм, идиотской!
– Говорите скорей, – поторопила меня Жанна Ниловна, нервно
поглядывая на дверь.
– Женя Милославский сказал, что вы очень давно работаете в
этом медицинском вузе.
– Это так.
– Наверное, знаете многих хороших врачей? У меня деликатная
проблема, не хотелось бы ставить о ней в известность даже такого своего друга,
как Женя.
Жанна Ниловна усмехнулась:
– Лучшие специалисты выходят из стен нашего института,
другие учебные заведения классом пониже.
– Моя матушка… – И я принялся излагать историю про
позеленение Николетты.
Жанна Ниловна не стала ни удивляться, ни смеяться. Она
открыла ящик стола, вытащила телефонную книжку и сказала:
– Есть у меня отличный кожник, впрочем, не знаю, поможет он
или нет, записывайте адрес… Хотя… вероятно, он там уже не работает.
Погодите-ка!
Жанна Ниловна быстро потыкала в кнопки телефона.
– Сережа? Это я. Скажи, ты на прежнем месте? Ага, спасибо.
Бросив трубку на базу, дама воскликнула:
– Как в воду глядела! Сережа перебрался в другую клинику,
адрес такой: улица 1905 года… Езжайте прямо сейчас, вас примут вне очереди.
